Состав преступления: гражданин

Писать статью о свободе собраний в дни пандемийной самоизоляции чрезвычайно легко. Если разговоры о конституционных правах и свободах могут показаться обывателю либеральной блажью, то закрытие баров, кафе, торговых центров он не заметить не сможет. Право сидеть в кафе ограничили даже прежде, чем свободу передвижения. Разумно: в сообществах мгновенно передаются и вирусы, и новые идеи. Любопытно вот что: когда эпидемия закончится, легко ли будет власть предержащим отказаться от таких соблазнительных чрезвычайных мер тотального контроля?

Любому россиянину, хоть раз читавшему новости за последние восемь лет, знакомо выражение «болотное дело». Началось оно 6 мая 2012 г., во время массового митинга либерально настроенных граждан на Болотной площади в Москве.

Место это для недовольных и несогласных неудачное и грозное: в 1775 г. там казнили Пугачева, а в 1671 г. прохожих устрашали выставленные в назидание останки казненного Степана Разина. 2012-й также собрал свою мрачную жатву, хоть и не кровавую, но обширную. Задержано было более 400 демонстрантов, в отношении более чем 30 возбудили уголовные дела. Среди привлеченных к ответственности – Евгений Фрумкин, Мария Баронова, Андрей Барабанов и многие другие. Следствие и суды против отдельных фигурантов велись еще несколько лет, через новостные заголовки возбуждая праведный гнев оппозиции.

Фигуранты дела обвинялись по двум статьям: 212 УК РФ (организация массовых беспорядков, призывы к массовым беспорядкам и участие в массовых беспорядках) и 318 УК РФ (насилие в отношении представителей органов правопорядка). Есть и административные меры принуждения: к примеру, 50-летнему на тот момент Евгению Фрумкину пришлось отсидеть 15 суток за неповиновение законным требованиям сотрудника полиции. При этом в «Марше миллионов» он не участвовал. Он подошел к Болотной площади, чтобы попасть на митинг, а потом, после начала столкновений, не смог уйти из-за скопления людей – и был задержан.

33 года – на столько времени суммарно осуждены фигуранты «болотного дела» (включая условный срок одной из участниц дела). Дело вели более 200 следователей, которые допросили 1300 человек. Пока тянулось следствие, одна из обвиняемых, Александра Духанина, успела выйти замуж. Да и дни оглашения приговоров были омрачены массовыми задержаниями неравнодушных граждан, пришедших поддержать подсудимых к залу суда.

Цена спокойствия Багдада

Фабула дела прозаична и впоследствии стала типичной для московских волнений будущих лет. 6 мая 2012 г. в центре Москвы состоялось публичное мероприятие под названием «Марш миллионов» в знак протеста против предположительно сфальсифицированных президентских выборов. Шествие было мирным и проходило без каких-либо препятствий, но, когда участники шествия прибыли на Болотную площадь, оказалось, что установленные полицией заграждения сузили вход на место проведения митинга, ограничив отведенное для него пространство. Чтобы контролировать толпу, сотрудники полиции принудили протестующих оставаться в пределах заграждений, что послужило, естественно, причиной многочисленных столкновений между полицейскими и протестующими. В 17.30 сотрудники полиции потребовали, чтобы митинг закончился досрочно, и начали разгонять его участников.

Андрей Барабанов, на тот момент 21-летний московский художник, прибыл на Калужскую площадь, чтобы принять участие в шествии и прошел по улице Якиманке на Болотную площадь. Он миновал металлодетекторы и присоединился к другим протестующим перед сценой, где выступали музыканты. После 18.00 он прошел в сторону Малого Каменного моста, но увидел, что движение в этом направлении блокировано полицейским кордоном. Примерно в 19.30 группы полицейских стали теснить толпу, продвигаясь с помощью дубинок.

Протестующие были окружены и оттеснены. В какой-то момент Андрей понял, что столкнулся с полицейским заграждением и что сотрудники полиции применяют чрезмерную силу для задержания протестующих. Оказавшись в буквально безвыходном положении, Барабанов реагировал активно и даже дерзко: работая руками и ногами, не давал себя задержать, даже попытался пнуть одного полицейского по бронежилету (впоследствии он станет потерпевшим). Что было дальше, известно хорошо: заломленные руки, автозак, арест, продление, продление, еще продление ареста…

В итоге Барабанов был приговорен к трем годам и семи месяцам колонии; вышел оттуда он 25 декабря 2015 г. Оказавшемуся на свободе Андрею было важно международное признание произошедшей с ним несправедливости, и он обратился с жалобой в Европейский суд по правам человека. В жалобу вошли и немыслимо длинный срок предварительного заключения (почти 21 месяц – десятая часть жизни молодого человека!), и затягивание сроков рассмотрения жалоб на незаконное продление ареста, и, конечно, нарушение его права на свободу выражения мнения и свободу мирных собраний.

На суде представители России оправдывали суровость приговора так: действия Барабанова – гражданские волнения, угроза политической стабильности и общественному порядку. То есть первичен не причиненный правоохранителям вред, а общий контекст нападения заявителя на полицейских.

ЕСПЧ посчитал роль Андрея Барабанова в собрании незначительной и решил, что вмешался в столкновения с полицией он непредумышленно. Стало быть, и риски, упомянутые российскими властями, не имели к нему отношения. При этом Европейский суд осудил насильственное поведение заявителя и напомнил, что органы государственной власти имеют широкие пределы усмотрения при применении санкции за подобные действия. Но все же деяния Барабанова 6 мая 2012 г. не могут оправдать трехлетнее лишение свободы. Достойно цитирования: «С учетом тяжести примененной санкции к заявителю Европейский суд заключает, что его уголовное осуждение было мерой, непропорциональной законным целям предотвращения беспорядков и преступности, защиты прав и свобод других лиц, и поэтому не являлось необходимой в демократическом обществе. <…> Соответственно, имело место нарушение статьи 11 конвенции».

Европейский суд также отметил, что срок содержания заявителя под стражей был продлен тем же коллективным постановлением от 6 июня 2013 г., что и срок содержания его сообвиняемых, без какой-либо индивидуальной оценки его положения. И это тоже является недопустимым.

Особое мнение выразил судья Европейского суда от России Дмитрий Дедов. «Сожалею, что не могу согласиться с моими коллегами, которые установили нарушение требований статьи 11 конвенции в настоящем деле. Такое поведение по определению не может пользоваться защитой конвенции <…> Лично я согласен с тем, что санкция была непропорциональна, однако тяжесть санкции относится в основном к уголовной политике государства, а не к свободе мирных собраний. Заявитель был осужден за насилие и участие в массовых беспорядках, а не за участие в демонстрации как таковой». Не ставя под сомнение квалификацию судьи, трудно между тем не удивиться, как уверенно и некритично Дмитрий Дедов называет свершившиеся 6 мая 2012 г. акты гражданского активизма массовыми беспорядками.

Многие требования Андрея Барабанова суд удовлетворил, также была назначена компенсация в размере 10 000 евро. На родине после решения ЕСПЧ уголовное дело пересмотрено не было.

Одиночество в сети

Статья 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (право на свободу мирных собраний и объединений) соседствует со статьей 10, предоставляющей право свободно выражать свое мнение. В таком соседстве есть глубокий смысл. Невзирая на полное проникновение интернета и цифровых технологий в нашу жизнь, важность и значимость собраний людей «по старинке», в офлайне – на площадях, в вузах, партиях, в подъездах и рюмочных – остается огромной. Комфорт принес с собой разобщение и одиночество. Скольких жильцов вашего подъезда вы знаете лично? А скольких из дома? Района? Закономерно, что право на свободное и живое общение растет в цене. Но тем выше его опасность для тех, против кого такие собрания могут быть затеяны. Власть поняла это очень хорошо и, в отличие от времен Ежова и Берии, за анекдот или открытую критику больше не раздает «десятки» и «четвертаки». Говорить и писать в интернете дозволяется многое, про Путина – вообще что угодно. Но стоит выйти хотя бы в одиночный пикет – и увидите реакцию правоохранителей, подобную реакции фагоцитов и нейтрофилов на бактерию сибирской язвы, попавшую в кровоток. Впрочем, в последнее время государство с удовольствием закручивает гайки и в сфере интернет-коммуникаций. Раз начавши, сложно остановиться.

В заключение позволим себе еще одну анатомическую аналогию. Переболевший вирусом организм способен выработать иммунитет, и его антитела иногда даже переливают ослабленным пациентам. Андрея Барабанова тюрьма закалила, а не сломала, и по возвращении на свободу он устроился работать в «Русь сидящую» – общественное объединение, борющееся за права российских заключенных и помогающее их семьям. Если видеть в тюремном заключении Андрея попытку властей припугнуть молодого человека, отбить у него охоту к протестной деятельности, то она очевидно провалилась: сейчас он живет в Праге, где при поддержке правозащитных организаций (People in need, Пражского гражданского центра и других) рассказывает европейцам, почем фунт лиха в российской колонии. Участвует и в российском протестном движении, уже удаленно.

Один из проектов Андрея – кулинарно-политическое (!) шоу «Варим и сливаем», где он в компании известных персон пытается готовить тюремные «блюда», попутно обсуждая с визави реалии российской тюрьмы. И это, на мой взгляд, частный случай победы над одиночеством. Россиянину важно успеть воспользоваться этой свободой, пока кулинарная деятельность не признана экстремисткой.

Материал подготовлен совместно с правозащитным центром «Мемориал»