Каким будет посткоронавирусный мир
Социологи и политологи обсудили, с какими проблемами столкнется общество и государство после пандемии
Последствия, к которым приведет нынешняя ситуация вокруг коронавируса, будут и для граждан, и для государства в целом важнее, чем сама эта эпидемия. К такому выводу пришли некоторые эксперты в ходе прошедшего 2 апреля заседания научного совета ВЦИОМа на тему «Российское общество в условиях пандемии коронавируса: анализ и прогноз».
По словам гендиректора ВЦИОМа Валерия Федорова, 55–57% россиян считают, что худшие времена впереди, а еще 14–18% – что мы сейчас переживаем тяжелые времена, т. е. в целом доля тех, кто встревожен происходящими событиями, – около 71%. При этом 47% опрошенных называют ситуацию в своем населенном пункте скорее хорошей, а 48% – скорее плохой, в отношении обстановки в стране это соотношение составляет 44% на 47%, а по ситуации в мире – уже 23% на 64%. «То есть источник уверенности находится в личной и семейной жизни», – поясняет социолог.
Основные страхи россиян, по данным ВЦИОМа, – это рост социальной несправедливости, начало эпидемии и отказ в оказании бесплатной медпомощи. Хотя за последнюю неделю число «паникующих» граждан снизилось с 34 до 26%, а доля «уравновешенных» выросла с 30 до 38%, отмечает Федоров. В целом же люди оценивают нынешний кризис как краткосрочный, поскольку большинство считает, что через год они будут жить лучше, резюмирует глава ВЦИОМа: «Так что, вспоминая известный анекдот, это ужас, но не ужас-ужас-ужас».
Главный экономист Евразийского фонда стабилизации и развития Евгений Винокуров считает, что в нынешнем кризисе – впервые со времен дефолта 1998 г. – социальная повестка важнее, чем экономическая: «Учитывая изоляцию, закрытие сотен тысяч предприятий и рост безработицы, социальное измерение выходит на первый план». Многое в нынешней ситуации неопределенности зависит от того, будет ли осенью новая вспышка вируса, говорит эксперт. Даже в 2009 г. мировая экономика выросла на 1%, потому что тогда росли Китай и Индия, так что прогнозируемый сейчас нулевой рост – ситуация беспрецедентная за много десятков лет, подчеркивает Винокуров. Если несколько недель назад экономисты ожидали быстрого V-образного выхода из кризиса, то сейчас в этом много сомнений как раз в силу социального аспекта, объясняет эксперт: «По всему миру объявляют о беспрецедентных стимулах – монетарных и бюджетных, например в США и Германии это порядка 10% ВВП. В России же объявили о подготовке таких мер в объеме 1,2% ВВП. Для сравнения: 10% российского ВВП – это $150 млрд, весь объем фонда национального благосостояния (ФНБ) – $123 млрд. Если бы Россия действовала на паритете с США и Германией, то сейчас весь ФНБ был бы одномоментно влит в экономику». Беспрецедентный удар по малому и микробизнесу многие просто не переживут и закроются через месяц-два, под ударом трудоемкие отрасли – сферы общественного питания и развлечений, транспорт, перечисляет экономист. Могут начаться массовые увольнения, а в России три четверти населения не имеет подушки безопасности, в итоге люди будут прибегать к помощи родственников, друзей или пойдут в банки и микрокредитные организации – а значит, можно ожидать роста закредитованности населения, которая и так высока в последние годы, добавляет Винокуров.
Ситуация двоякая, считает глава исследовательской группы «Циркон» Игорь Задорин: с одной стороны, есть коронавирус, а с другой – пандемия страха и «информационно-психологическая кампания устрашения, развернутая во многих странах и несоразмерная с эпидемией». По его убеждению, медицинская статистика не дает оснований говорить о беспрецедентности вируса, а нагнетание страхов можно объяснить заинтересованностью некоторых стейкхолдеров. Страх болезней является у россиян одним из основных, поэтому любое форсированное распространение информации о заражении воспринимается с большим доверием по сравнению с другими угрозами и страхами, отмечает социолог: «Именно поэтому население оказалось чувствительным к распространяемой информации, и дальше включились процессы, которые относятся не к социологии и социальной психологии, а скорее к психиатрии». Роль медиа и действия правительств несоразмерны угрозе, что приводит к развитию пандемии страха, которая захватывает куда больше людей, чем само заболевание, сетует Задорин.
За последние годы все больше россиян говорят, что их жизнь больше зависит от них самих, а не от внешних обстоятельств, – сейчас таких около 60%, продолжает социолог. Но нынешняя кампания может привести к тому, что персональная ответственность с граждан снимается и перекладывается на государство, поясняет он: «Если через некоторое время после окончания ситуации с коронавирусом будут итоговые цифры заболевших и погибших, то многие люди начнут задумываться: а что это было, оправдана ли была самоизоляция? И тут возникают риски потери доверия к органам госуправления – люди посчитают, что их обманули, допустив несоразмерные действия по поводу пандемии».
Глава экспертного совета Экспертного института социальных исследований Глеб Кузнецов выделяет пять проблем после окончания пандемии. Прежде всего, это раскол общества на тех, кто работает на госслужбе и в частном бизнесе: «Бизнес требует от государства помощи, а государство говорит, что надо платить налоги, чтобы кормить госслужащих и тех, кто занят на борьбе с пандемией. Больше всего пострадают именно те, кто занят в частном бизнесе». Другой риск – подрыв доверия к властям, считает эксперт. Сейчас людям говорят, что карантин – это не только формальный долг, но и моральное обязательство, и они сидят дома в знак солидарности, чтобы сохранить жизнь пожилых, напоминает он: «Но вирус никуда, видимо, не денется, а карантин надо будет отменять. И тогда моральный долг перестанет быть моральным долгом, а люди по-прежнему будут продолжать заболевать и умирать. Это ситуация цугцванга для госорганов: вы либо обманывали нас, когда говорили, что с помощью карантина мы сможем всех спасти, либо обманываете сейчас, когда говорите, что придется выйти из карантина. Это приведет к подрыву доверия». Кроме того, меры поддержки просачиваются к населению медленно, отмечает Кузнецов: «Люди слышат про миллиарды рублей, потраченных на их поддержку, но не видят эти деньги. Получается, государство может только тебя контролировать через смартфон, а больше ничего. Если не будет эффективности работы государства, то его роль в посткоронавирусном мире упадет».
Между тем сейчас для людей, которые сидят дома, появляется новый центр силы: управление общественной истерией происходит через интернет, продолжает эксперт. Иногда авторы статей о самоизоляции как лучшем поведении – люди заинтересованные, поскольку их бизнес связан с нахождением людей дома, поясняет Кузнецов: «А когда карантин закончится, из этих новых центров силы может поступить сигнал, что правительство врет. И общественное мнение будет испытывать такую шизофреническую разорванность – те, кому мы привыкли доверять, требуют одного, а те, кому мы привыкли подчиняться, – другого». Сейчас общество ждет, почти требует жестких карантинных мер, говорит эксперт: «И чем сильнее люди поддерживают эти ограничительные меры, тем сильнее будет разочарование, если все это не принесет обществу ничего, кроме бедности. И общество будет сопротивляться модернизационным инициативам власти и бизнеса. Вопрос будет в борьбе с бедностью, как это было в первой половине ХХ в. То есть нам нужна будет не цифровая экономика, а условный план Маршалла для целых экономик».