Чаепитие с захватом
Как защитить право на свободу собраний в России
«Статья 31 Конституции РФ гарантирует гражданам право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги, демонстрации, шествия и пикетирование». Если бы такая фраза содержалась на рекламном плакате, то после точки следовало бы поставить звездочку. А внизу страницы, в сноске, указать мелким шрифтом законы и подзаконные акты, уточняющие и разъясняющие, что собираться можно далеко не всем, не всегда и не везде. Уместны были бы и ссылки на «московское» и «болотное» дела – с приговорами фигурантам, разумеется, – ведь они лучше всего отражают отношение власти к данному правовому институту.
Словом, все дело в нюансах. Юристы и опытные покупатели обычно внимательны к нюансам и мелкому шрифту, потому что примечания всегда важнее кумачово-плакатных лозунгов. В 2007 г. в Новороссийске незаконным собранием правоохранители посчитали… чаепитие в художественной школе. Дело можно было бы отнести к разряду курьезов, если бы оно не повлекло в скором будущем ликвидацию правозащитного благотворительного фонда. Организаторы чаепития – Марина Дубровина, Вадим Карастелев, Тамара Карастелева и Владимир Пьянков – были подвергнуты административным штрафам по одиозной статье 20.2 КоАП РФК: кто за участие, кто за организацию незаконного публичного мероприятия. Не встретив понимания в российских судах, «злоумышленники» обратились в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ), который лишь в феврале 2020 г. дал свою оценку произошедшему.
Силовики против футбола
Один из заявителей по делу – Вадим Евгеньевич Карастелев, ныне преподаватель Московского государственного педагогического института. До участия в правозащитной организации «Фродо» он работал в фонде «Школа мира», который пытался социализировать детей турок-месхетинцев, некрупного народа, проживающего в Краснодарском крае. Изначально жившие в Грузии турки-месхетинцы были депортированы Сталиным в Среднюю Азию, а уже в 1980-х гг. очутились на Кубани. Региональные органы исполнительной власти отказывались выдавать им российские паспорта – то ли из-за нежелания принимать нового соседа, то ли по общим ксенофобским соображениям. На протяжении многих лет турки-месхетинцы были вынуждены жить с советскими паспортами и сопутствующими поражениями в правах.
Власти края не смогли простить активистам «Школы мира» попыток защитить детей от притеснений, и в 2002 г. фонд был ликвидирован: формально – за непредставление отчетности, де-факто – из-за угроз и покушений в адрес правозащитников. Не растратив гражданской активности, Вадим Карастелев сотоварищи создали две другие юридических сущности: АНО «Новороссийский комитет по правам человека», который занимался правозащитной деятельностью, и фонд «Фродо», ведавший административными, организационными и образовательными вопросами. Последний получал зарубежные гранты – Фонда Макартура, Датского совета по беженцам и некоторых других.
Однажды Вадим Карастелев узнал об одном латиноамериканском ноу-хау. Оно родилось в попытке примирить враждующие группировки аргентинской молодежи. Затея получила название «толерантный футбол»: разные по этническому составу команды собирались на матч. В составе команды обязательно должны были играть девушки. После игры проигравшие должны были сделать что-то хорошее для другой команды.
В пестром по национальному составу Краснодарском крае правозащитникам и педагогам из «Фродо» эта затея показалась перспективной – тем более что память о сталинских депортациях как универсальном методе решения национальных вопросов здесь жива до сих пор. Чтобы перенять опыт «толерантного футбола», были приглашены двое жителей Германии, которым и принадлежало авторство идеи. Делиться опытом решили на чаепитии в местной художественной школе, куда пригласили дружественных «Фродо» студентов. Однако чаепитие имело неожиданную развязку.
Во время собрания в школьный зал ворвались люди в полицейской форме и в штатском. «Если судить по количеству полицейских среди штурмующих и в оцеплении, по наличию профессионального оператора, – вспоминает Карастелев, – можно было предположить, что снимается документальный фильм про захват группы подпольных заговорщиков, а то и террористов».
Официальные лица попросили участников встречи покинуть помещение, объяснив это тем, что в департамент культуры не было направлено уведомления о проведении публичного мероприятия. Через несколько минут директор художественной школы сообщил присутствующим, что в зале заседаний вот-вот начнется урок (хотя занятий в тот день по расписанию не было). Обошлось без задержаний, но заседавшим пришлось завершить встречу.
Затем последовали вызовы в суд и штрафы – небольшие, но очень обидные для энтузиастов, которые, по сути, своими силами решали вверенные государственному попечению вопросы. Два из четырех штрафов впоследствии были отменены вышестоящими судами (дело было отправлено на новое рассмотрение, и новые судьи прекратили административное производство за отсутствием состава правонарушения). Однако компенсировать штрафы, судебные расходы и моральный вред российские суды наотрез отказались: полиция действовала в рамках полномочий и ущерба не причинила. А в остывший чай можно плеснуть кипятка.
Не согласившись с решениями российских судов, четверо участников «Фродо» подали совместное заявление в ЕСПЧ. В нем было указано, что срыв встречи 23 января 2007 г. властями и последующее административное осуждение заявителей являют собой незаконное вмешательство в их свободу мирных собраний; вмешательство это не преследовало никакой законной цели и не было соразмерно заявленным целям. Суд посчитал, что пересмотр в порядке надзора, последующее разбирательство и отмена штрафов стали важными новыми событиями в данном деле, однако они не затрагивали существа жалобы заявителей на нарушение права на свободу собраний.
ЕСПЧ установил, что право на свободу собраний является основополагающим в демократическом обществе и, как и право на свободу выражения мнений, служит одной из основ такого общества. Это право распространяется как на частные собрания, так и на собрания в общественных местах. И независимо от того, следует ли считать чаепитие закрытым или открытым, оно представляет собой «собрание» и, будучи, несомненно, мирным, подпадает под действие статьи 11 Конвенции об основных правах и свободах человека (норма, корреспондирующая со статьей 31 российской Конституции). Суд резюмировал: заседание заявителей было сорвано в результате незаконного вмешательства государственных должностных лиц. Суд присудил каждому заявителю 7500 евро в качестве компенсации морального вреда и судебные расходы. А также 15, 29, 43 и 29 евро соответствующим заявителям – те штрафы, которые не сочли нужным возмещать российские суды.
ЕСПЧ принял решение лишь 25 февраля 2020 г. Его можно назвать юридическим хеппи-эндом. Пока неизвестно, как отреагируют на него национальные суды и станет ли оно важным юридическим прецедентом. Любопытно следующее: в законе, регламентирующем проведение публичных акций, используется формулировка «уведомление о публичных мероприятиях». Однако пошел в народ совсем другой термин – «согласование мероприятия». Юридическая разница между уведомительным и согласовательным порядком – ключевая.
Однако сознание россиян как будто оказалось не готово к такому либерализму. Ведь с разрешениями все просто и понятно, нам не привыкать: разрешили – мероприятие хорошее, правильное; запретили – пятая колонна, враги, так им и надо. Но кое-кто все же оценил красоту ситуации и запустил флешмоб: в компетентные органы Новосибирска, Воронежа, Москвы и Московской области еще много месяцев сыпались уведомления о проведении кухонных посиделок, чаепитий и посещениях кафе от частных лиц, объединенных лишь хорошим чувством юмора.
Правозащитники рекомендуют
Правозащитные проекты «Мемориал» и «ОВД-инфо» разработали и направили в Комитет ООН по правам человека рекомендации по защите свободы собраний в России. В них будет объяснено, как именно нужно реализовывать это право. Вот основные идеи правозащитников:
Утвердить уведомление о проведении публичного мероприятия как право, а не обязанность граждан;
Запретить задерживать граждан за один лишь факт участия в несогласованных акциях, если демонстранты при этом не совершали насильственных действий или иных правонарушений;
Властям не допускать произвольного изменения времени и места акций, выбранных организаторами;
Допускать задержания организаторов или участников мирных собраний только как исключительную меру, а не обычную практику;
Уделить особое внимание вопросу пропорциональности использования силы при задержании участников немирных собраний;
Принцип индивидуальной ответственности и недопустимость «круговой поруки»: нельзя наказывать организаторов за действия отдельных участников митинга. Этой практикой тут и там пользуются провокаторы и политические оппоненты;
Признать, что насильственные действия отдельных демонстрантов не делают собрание немирным;
В число мирных собраний предлагается включить и одиночные пикеты, если их целью является донесение позиции по общественно значимому вопросу;
Вместо противодействия – содействие исполнительной власти организаторам и участникам мирных собраний в ходе их подготовки и проведения публичных акций;
Дать организаторам право призывать людей прийти на акцию еще до момента подачи уведомления;
Отменить процедуру уведомления для акций, не влекущих серьезного изменения в городской жизни (например, не требующих перекрытия дорог, установки сцены и т. д.);
Признать за гражданами право на спонтанные акции, с помощью которых граждане могут быстро выразить реакцию на происходящие в стране события без согласования с властями;
Правоохранительные органы, пресекая насильственные действия отдельных демонстрантов, должны при этом гарантировать другим демонстрантам возможность продолжить мирное собрание.
Материал подготовлен совместно с правозащитным центром «Мемориал»