Habeas corpus по-русски

Эта древняя формула английского права легла в основу важнейшего акта, который впоследствии стал частью британской конституции (некодифицированный документ, включающий несколько десятков законов и конституционных актов. – Прим. ред.). Дословный перевод выражения habeas corpus – «ты должен иметь тело». Это означало, что осужденный должен был предстать перед судом лично, телесно, иначе правосудие не могло состояться. 

В сегодняшней России для интересов правосудия подчас опаснее отсутствие другого «тела» – похищенного человека. На Северном Кавказе пропадают люди. Пессимистически настроенных жителей России этот факт не удивит: постоянные сводки о терактах, нападениях на блокпосты и живая память о двух затяжных чеченских войнах, к сожалению, притупили чувствительность общества к новостям о новых трагедиях из этого региона.

Еще в 2012 г. Комитет министров Совета Европы, удрученный мощным потоком однотипных жалоб в ЕСПЧ из Северо-Кавказского региона, рекомендовал России создать единый авторитетный орган для расследования исчезновений. По замыслу европейцев национальному органу должен был быть предоставлен неограниченный доступ ко всей необходимой информации; его работа могла бы строиться на основании доверия и партнерства с родственниками пропавших. Кроме того, Комитет министров Совета Европы предложил создать единую базу данных всех исчезновений. Однако за прошедшие восемь лет этот орган так и не появился, а дел, которые он мог и должен был бы расследовать, становится все больше.

Убить нельзя похитить

Масхуд Махлоев родился и вырос в Ингушетии. Получив образование, приступил к работе, оставаясь в стороне от противоборства «местных» и «федералов». При этом Масхуд оставался ревностным мусульманином, не боявшимся говорить, что думает, вспоминает его отец Хамутхан Махлоев. Вероятно, именно из-за этого власти впоследствии назовут его приверженцем ваххабизма. Хамутхан Махлоев уверен: это было сделано для дискредитации его сына перед российскими судами и ЕСПЧ.

Злоключения Махлоева-младшего начались 26 декабря 2006 г., когда его задержали, а затем арестовали: сотрудники МВД заподозрили в нем одного из участников покушения на и. о. начальника Сунженского РОВД Ису Мержоева, которое произошло в станице Орджоникидзевская двумя месяцами раньше, 31 октября. Одновременно с задержанием самого Масхуда Махлоева в доме его семьи прошел обыск (милиционеры забрали паспорт Махлоева и еще какие-то малозначительные вещи, потом все вернули). 26 апреля 2007 г. следствие прекратило уголовное дело против Масхуда Махлоева из-за отсутствия доказательств его вины, а сам он был освобожден из-под стражи. Однако это не помешало правоохранителям прийти с обыском к Махлоеву еще два раза – впрочем, безрезультатно.

В августе 2009 г. Махлоев-младший был ранен неизвестными на улице, а ночью 29 октября его похитили из собственного дома: несколько вооруженных людей (все говорили на русском без акцента) в масках и камуфляже ворвались в дом Махлоевых, подняли всех спавших (включая малолетних девочек), загнали в одну комнату и заперли. Брата Масхуда, Ибрагима, избили, а его самого связали и увезли. С тех пор его никто не видел.

В тот же день Хамутхан Махлоев обратился в прокуратуру с заявлением о похищении сына. Расследование по горячим следам ни к чему не привело. Не возымели действия и обращения в ФСБ, а также личные аудиенции у главы республики Юнус-Бека Евкурова.

Прокуратура Ингушетии разослала запросы силовикам Чечни, Карачаево-Черкесии, Дагестана, Кабардино-Балкарии и Северной Осетии с просьбой организовать поиски Махлоева на территории республик. Запросы остались без ответа, зато вскоре стала поступать информация о личности пропавшего: МВД Чечни назвало его членом незаконной вооруженной группы, МВД родной Ингушетии – последователем ваххабизма и членом преступной группы «Халифат». 10 августа 2010 г. следователь, ответственный за розыскное дело, приостановил предварительное расследование с формулировкой «в связи с неспособностью установить личность предполагаемых преступников».

Хамутхана Махлоева возмутили бездействие органов следствия и неверная юридическая квалификация дела, а именно «похищение человека». В 2019 г. Совет Европы констатировал, что насильственные исчезновения российских граждан продолжают квалифицироваться как похищения, а не убийства (статья об убийстве возбуждается только при наличии трупа). Почему это плохо? Для следователей – очень хорошо: нераскрытое дело средней тяжести статистически выгоднее нераскрытого особо тяжкого преступления. Правда, если преступников все же поймают и сохранят квалификацию, они могут уйти от наказания: в случае, если истек срок привлечения к ответственности (пять лет вместо 15 за убийство), наказывать преступника нельзя.

Хамутхан Махлоев пытался обжаловать бездействие следственных органов в российских судебных инстанциях и получил ожидаемые отказы. Зато Европейский суд по правам человека без колебаний признал заявителя жертвой и затем вынес решение в его пользу. В частности, суд признал неэффективными меры, принятые российскими следователями по разысканию Масхута Махлоева и поиску преступников.

Кавказский треугольник

Свои Махлоевы отыщутся в любой республике Северного Кавказа: со второй половины 2017 по февраль 2019 г. правоохранительные органы Северо-Кавказского региона получили 25 жалоб на насильственные исчезновения с предположительным или явным участием сотрудников правоохранительных органов, при этом начато только одно уголовное дело, по остальным не удалось даже подтвердить информацию о похищении. С 2012 по 2015 г. в Чечне расследовано только два случая насильственного исчезновения, в то время как ЕСПЧ вынес более сотни решений по таким делам.

Правозащитники выделяют в отдельную большую группу дел действия сотрудников служб безопасности во время контртеррористических операций на Северном Кавказе между 1999 и 2006 гг. В практике ЕСПЧ насчитывается как минимум 261 постановление в отношении таких нарушений. В 2018 г. Комитет министров Совета Европы выразил обеспокоенность отсутствием прогресса в расследовании большинства дел этой группы, отметив, что многие из них связаны с исчезновением людей, которых в последний раз видели под контролем силовиков. Число пропавших за этот период, по разным оценкам, составляет от 1000 до 2800 человек.

Глубоко укоренившаяся проблема в Чечне и других республиках Северо-Кавказского региона – пытки, считает Европейский комитет по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (ЕКПП). Основные жертвы – лица, подозреваемые в терроризме и участии в незаконных вооруженных формированиях, а также задержанные по подозрению в наркоторговле и члены ЛГБТ-сообщества. Раскрывать информацию о ходе расследований местные власти отказываются.

До сих пор практикуются, но официально не признаются задержания «инкоммуникадо» в регионе, сообщает ЕКПП. Содержащимися «инкоммуникадо» считаются лица, не имеющие связи с родственниками и адвокатами на первом этапе следствия. В отсутствие общественного контроля к ним нередко применяются пытки. ЕСПЧ выявил и осудил эту практику более десяти лет назад в нашумевшем деле активной участницы антивоенных акций Зуры Битиевой. Она провела в неотапливаемом и переполненном следственном изоляторе Чернокозово 24 дня: все это время она находилась без связи с внешним миром и подвергалась избиениям.

Процессуальные невозможности 

Неисполнение решений ЕСПЧ остается огромной проблемой. Даже когда ЕСПЧ признает нарушение Конвенции о защите прав человека и основных свобод из-за отсутствия эффективного расследования, российские следственные органы часто не возобновляют расследование или возобновляют формально. В ходе нового расследования не проводятся необходимые следственные действия, а новые жалобы в суд в рамках ст. 125 УПК не приводят к результатам из-за системных недостатков этого механизма.   

Первый недостаток института обжалования – его недоступность. Процессуальная самостоятельность следователей и дознавателей – прекрасный, важный институт, который, однако, сводит к нулю эффективность ст. 125 УПК. Даже если суд выявляет недостатки следствия, он не вправе обязывать следователей принимать конкретные меры для устранения выявленных нарушений – например, допрашивать свидетелей или проводить экспертизу. В случае неисполнения следственными органами судебных решений, принятых по ст. 125 УПК, власти предлагают заявителям вновь и вновь обращаться в суд с жалобой на их бездействие. Так независимость следствия оборачивается против потерпевших и обвиняемых.   

Подателем жалобы может быть любое лицо, а не только «официальный» потерпевший – на это указал Верховный суд в постановлении, посвященном ст. 125 УПК. Однако за статус потерпевшего приходится серьезно бороться, ведь именно он дает доступ к данным предварительного расследования, необходимым для составления жалобы. То же постановление служит и карт-бланшем для судов: со ссылкой на него потерпевшие получают отказы на свои жалобы о дефектах расследования (недопрошенных ключевых свидетелях, непроведенных обысках, выемках и т. д.).   

Комитет министров Совета Европы неоднократно признавал, что на данный момент механизм обжалования в рамках ст. 125 УПК не приводит к полноценному исполнению решений ЕСПЧ. Именно жертвой глубокого институционального кризиса российского правоприменения, а не фатальной случайности остаются Масхуд и Хамутхан Махлоевы и многие другие российские семьи.

Материал подготовлен совместно с правозащитным центром «Мемориал»