Александр Скокан: «Для многих город – это бизнес-актив»

Архитектурное бюро «Остоженка», активный участник московского строительного бума середины нулевых, и сейчас в десятке самых востребованных мастерских.

– Есть ли смысл участвовать в конкурсах, тем более что от первоначального проекта, как правило, мало что остается?

– Есть. Для архитекторов конкурсы – это возможность не терять форму. Для города конкурсы тоже полезны, потому что они формируют портфель идей, которые рано или поздно могут быть реализованы.

– Что могут архитекторы, которые всецело зависят от инвестора?

– Кое-что могут. Во многих случаях архитекторы произносят то самое первое слово «да», тогда как профессиональный ответ должен быть «нет, это невозможно по таким-то и таким-то причинам». Один из главных критериев городской архитектуры – уместность. Любое здание должно учитывать контекст, сохранять связь времен, о чем многие архитекторы не хотят думать. Мы, к примеру, сейчас занимаемся подготовкой проекта для небольшой территории на юго-западе Москвы. Среди плотной высотной застройки есть участок с маленькими 2-этажными домиками, на месте которых инвестор хочет построить жилой комплекс. Мы заинтересовались, как здесь сохранилась эта аномалия. И выяснили, что во время войны здесь появился маленький заводик, который делал противопехотные мины. Сейчас никакого завода нет и рядом проходит странной конфигурации проезд, который на самом деле является частью старой дороги к деревне. Мы хотим в проекте отрефлексировать эту память места.

– Архитекторы уже почувствовали наступление кризиса?

– Все по-разному. Пока понять, что происходит, трудно. Очевидно, от каких-то проектов придется отказаться, некоторые, я знаю, уже их откладывают. Любой кризис действует как фильтр, освобождая рынок от непрофессиональных, безответственных, слабых игроков. Я вижу, что многие сегодня действуют по принципу «война все спишет». Мы проектировали, к примеру, один очень дорогой дом, строительство которого заканчивается страшной халтурой. Очевидно, считается, что в тяжелые времена это допустимо. Думаю, мы увидим немало таких примеров.

С другой стороны, многие позиции, которые сегодня кажутся устоявшимися и незыблемыми, скорее всего придется пересмотреть. Возможно, мы наконец найдем адекватную нашей стране модель расселения. Нынешняя вызывает массу вопросов: бесконечные башни в 18, 20 этажей, которые как грибы вырастают посреди лесов и полей в новой Москве и других районах ближнего Подмосковья, – это какая-то аномалия. Не город и не загородный поселок, а какой-то гибрид, который не отвечает никаким представлениям о нормальной жизни.

Многие сегодняшние начинания под вопросом. Заказчики все еще приходят, но уже ясно, что нам придется искать более экономичные решения. И это хороший повод сломать устоявшиеся представления о том, как надо делать архитектуру. Может быть, ограниченность ресурсов, необходимость быть рачительным и ответственным приведут к появлению нового стиля, более рационального и демократичного.

– Почему за 25 лет работы этого не произошло?

– Чем дольше мы живем, тем реже нам удается пообщаться с непосредственными заказчиками. В основном приходится иметь дело с посредниками, у которых нет своего мнения и которые всего боятся. А таких людей бесполезно в чем-либо убеждать и тратить на них время. Зато когда есть возможность поговорить с заказчиком, принимающим решения, нам, как правило, удается обратить их в нашу веру.

– Год начался со скандала вокруг сноса доходных домов Привалова в Москве. Означает ли это реставрацию лужковского стиля управления?

– Думаю, этот инцидент – продолжение давно существующей тенденции. Никаких принципиальных различий между новой и старой администрациями нет, меняются только фамилии главных действующих лиц, а результат в том, что касается сохранения исторической среды, остается прежним. Для многих из них город – бизнес-актив, который должен приносить доход. Все препятствия, мешающие этому, должны устраняться. Теперь город научился превращать многие проблемы в доходную статью, например дефицит парковочных мест или строительство в исторической зоне. Ситуация не решается, зато приносит деньги в бюджет. Но город – не нефтяная скважина, а собрание культурных ценностей, о сохранении которых должны заботиться не только власти, но и сами архитекторы.

– Как отразится нарастающая изоляция России на развитии архитектуры?

– В мире есть тенденция к интернациональному сотрудничеству, это видно и по многочисленным конкурсам, в которых участвуют международные консорциумы, и по отдельным проектам. Люди привыкают работать вместе, благодаря этому происходит взаимообогащение опытом, технологиями, подходами, возникает культурная конвергенция. Сегодняшняя изоляционистская политика – чудовищная ошибка. Думаю, что жизнь нас поправит – и довольно скоро.