Константин Косачев: «Этот бунт нацелен на государственный переворот»

Общенациональные протесты в Казахстане начались 4 января, вскоре они переросли в столкновения с силовиками и погромы, а 6 января в республику после призыва президента Касым-Жомарта Токаева начали прибывать военные части из союзных стран. В интервью «Ведомостям» заместитель председателя Совета Федерации, дипломат и бывший спецпредставитель президента по делам СНГ Константин Косачев рассказал об отличии казахстанских протестов от белорусских, об их координации со стороны боевиков и роли, которую должны выполнить миротворцы ОДКБ.

– Россия и ОДКБ впервые начинают операцию в соседней стране. Насколько это вынужденная мера?

– Я все-таки не стал бы выделять Россию, это коллективная миссия и коллективное решение. ОДКБ впервые развертывает такую миссию по простой и очевидной причине: организация впервые в своей истории получила запрос на проведение такой операции.

Были тяжелые испытания в Белоруссии, Армении, Киргизии, Таджикистане, но впервые был официальный запрос со стороны страны — члена ОДКБ. И впервые этот запрос основывался на классификации событий как внешней агрессии, включающей в себя террористический компонент, чего не было в случае с Белоруссией, Арменией, другими странами.

– Ситуация оказалась более взрывоопасной, чем во всех предыдущих случаях?

– Да, например, в Белоруссии, при всей остроте эмоций [на фоне протестов в 2020 г.] не было заезжих боевиков, которые выставляли впереди гражданское население, а затем под их прикрытием захватывали бы склады с оружием и отрезали головы убитым правоохранителям. Согласитесь, этого не было и в помине. В Казахстане другая ситуация, и она могла бы прогрессировать, а точнее регрессировать лавинообразно, если бы не своевременная реакция властей страны и не оперативная реакция со стороны ОДКБ.

– Как и почему, на ваш взгляд, менялись настроения протестующих?

– Начиналась эта история как гражданский протест [2 января]. Первая часть – реакция на повышение цен на газ, она была социально-экономической. Власти среагировали на эту ситуацию – не прошло и суток [после начала протестов в крупных городах], как [5 января] было принято решение по заморозке цен на газ и об отставке правительства, на которое возложили ответственность за ошибочные решения, связанные с ценовой реформой по газу. Если бы эти протестующие изначально среагировали на действия властей, все бы закончилось в течение суток.

Но характер протеста изменился – он приобрел политические очертания, появились политические требования: [экс-президент Нурсултан] Назарбаев должен уйти, депутатов надо поменять. Второй раз казахстанские власти оперативно реагируют – меняется руководство Совета безопасности [им руководил Назарбаев], президент заявляет о готовности распустить парламент и провести внеочередные выборы.

И вновь протестующие «не заметили» ответных действий властей. Это значит, что это уже не протест, связанный с определенными экономическими или политическими сюжетами, это уже бунт, который нацелен на государственный переворот и насильственный захват власти. Это меняет ситуацию.

А когда к тому же возникают обученные, хорошо подготовленные боевики, которые координируют и используют толпу в своих целях, это становится угрозой для государственности Казахстана, а в случае падения этой государственности – угрозой для всего региона. Вот то, что происходило на наших глазах в последние три-четыре дня.

– Уже есть понимание или предположения, кто стоит за этими, как вы говорите, боевиками?

– Я думаю, говорить об этом пока преждевременно, потому что сейчас мы наблюдаем ситуацию хаоса, во всяком случае, наблюдали в последние дни. Анализировать ее еще предстоит.

Вы видите, что какие-то события того же Майдана 2014 г. всплывают до сих пор, какие-то детали. Думаю, то же самое будет происходить с казахстанскими событиями. Потребуется достаточно большое время для анализа всего информационного массива, для того, чтобы четко разложить эту ситуацию по всем составляющим. Но то, что внешний фактор присутствует, нет ни малейших сомнений уже сейчас, и то, что происходящее отражает в том числе настроения радикальной исламистской среды, находящейся за пределами Казахстана, тоже нет никаких сомнений.

– В чем первоначальная задача войск ОДКБ?

– Когда стало понятно, что среди этих боевиков возникают пришлые люди – люди, которые прошли Ближний и Средний восток, Афганистан, люди, которым неважно, где воевать, лишь бы захватывать власть, это обрело черты внешней террористической угрозы и обусловило обращение президента Токаева к ОДКБ.

Восстанавливать конституционный правопорядок должны власти Казахстана, за них никто этого делать не будет. Оказывать им в этом содействие – конечно, для этого и нужны миротворцы. И чтобы охранять стратегические объекты, и чтобы теми или иными средствами изолировать хорошо подготовленных, использующих террористические методы боевиков от гражданской части протеста. Но миссия миротворцев – это еще и поддержка психологического характера, ведь приход миротворцев – это демонстрация солидарности с действиями властей и очевидный сигнал гражданскому обществу Казахстана, что должен возобновиться политический диалог.

Если вы вышли на улицы с определенными экономическими и политическими требованиями, [то вы] остановитесь, когда эти требования услышаны, когда пошел процесс реформ, которых вы ожидали и требовали. Если же вы не останавливаетесь, тогда это совершенно другая ситуация и у власти есть все основания для того, чтобы восстанавливать конституционный правопорядок всеми доступными для этого средствами. Еще раз – миротворцы, по моему глубочайшему убеждению, находятся в Казахстане не для того, чтобы восстанавливать порядок, а для того, чтобы помогать властям восстанавливать его собственными силами.

– Нет ли опасения, что силы ОДКБ не примет местное население во всех частях Казахстана?

– Местное население – оно разное: кто-то вышел на улицы, кто-то не вышел, кто-то начал громить магазины, а кто-то стал их защищать. Нельзя говорить о какой-то единой реакции местного населения. Наверняка найдутся и те, кто будут пытаться представить миротворцев в качестве оккупантов, агрессоров, пособников «преступного режима», против которого они начали протестовать. Это все предсказуемо.

Я бы хотел подчеркнуть, что миротворцы ОДКБ находятся в Казахстане для того, чтобы в стране был восстановлен конституционный порядок, чтобы не произошло привнесенного извне государственного переворота, как это случилось на той же Украине. Это главное, что входит в миссию миротворцев и что в конечном итоге будет определять отношение населения к этой миссии. Я убежден, что на выходе это отношение будет положительным.

– Есть ли риск, что режим Токаева в Казахстане в результате начавшихся протестов падет?

– Мне категорически не нравится слово «режим» применительно к любому государству, тем более Казахстану. Совершенно точно в Казахстане власть сформирована конституционным путем. Все остальное – это внутреннее дело Казахстана, и только ему самому определяться со своим будущим развитием. С нашей точки зрения главное, чтобы все происходило в рамках Конституции.

– Может ли этот вопрос сказаться на повестке переговоров с США в январе?

– Если не ошибаюсь, в повестке этого вопроса нет. Если же США позволят себе бесцеремонно в казахстанскую ситуацию вмешиваться, оценивать действия властей Казахстана, оценивать действия протестующей части населения, оценивать действия ОДКБ и миротворцев, это не будет содействовать нормальной рабочей атмосфере на переговорах. Но это было бы ошибкой со стороны американцев. Слишком серьезные вопросы на этих переговорах будут обсуждаться, чтобы привносить в них какие-то дополнительные элементы, по сути, не менее серьезные, но не относящиеся к повестке.