Фуганто Виджажа: «Ошибки – это часть работы предпринимателя»

Фуганто Виджажа – член знаменитой этнической китайской семьи, владеющей одной из крупнейших в Индонезии компанией – Sinar Mas Group. В Индонезии Виджажу называют «современным лицом» Sinar Mas. Он внук и продолжатель дела основателя Sinar Mas Эки Тжипты Виджажи. Сейчас ему 90 лет, и он уже давно отошел от оперативного управления бизнесом. В 2013 г., по данным Bloomberg, Эка Тжипта Виджажа был самым богатым человеком в стране с состоянием $8,4 млрд. Правда, это было до того, как цены на сырье начали падать. На данный момент стоимость активов семьи Виджажи, объединенных в конгломерат Sinar Mas, составляет $4,9 млрд (см. врез).

О происхождении состояний богатые китайцы в Индонезии не любят говорить. Причина проста: многие из них начинали бизнес с поставок различных товаров японской армии – от военной формы до лапши и кур – в оккупацию во время Второй мировой войны. По версии Фуганто Виджажи, его дед продавал японцам кур и кофе как частное лицо, а не как представитель компании. «Четыре раза дед едва не обанкротился, – рассказывает Виджажа, – и почти перестал надеяться. С велосипеда он пересаживался на «мерседес», а потом снова на велосипед». В отличие от большинства индонезийцев, остающихся в сырьевом бизнесе, вместо того чтобы заниматься более прибыльной переработкой и производством, дед Виджажи, по словам внука, всегда хотел большего, чем добывать сырье и переправлять его куда-то покупателям. «Добыча – это основа всего, но необходимо и производить что-то, – говорит Виджажа, – дед не просто производил сахар, он делал конфеты. Позже он делал надгробные плиты. Его философией было продавать то, что нужно людям».

Старая и новая Sinar Mas

Эка Тжипта Виджажа основал Sinar Mas в 1962 г. Сейчас семье Виджажи принадлежат значительные земельные площади на различных островах Индонезии, где расположены их пальмовые плантации, строевой лес и угольные шахты. Они дают сырье для принадлежащих семье целлюлозно-бумажных комбинатов и электростанций. И хотя в результате азиатского финансового кризиса 1997–1998 гг. семья потеряла банк, Bank International Indonesia (сейчас у нее есть другой, пусть и поменьше, указывает Виджажа), она по-прежнему играет значимую роль в индонезийской экономике.

Фуганто Виджажа родился в 1981 г. в Макассаре (провинция Сулавеси, южная Индонезия). Окончил школу в Сингапуре, Корнелльский университет в Нью-Йорке, Judge business school при Университете Кембриджа. В 2003 г. пошел работать аналитиком UBS Investment Bank (Сингапур). Но уже через несколько лет вошел в семейный бизнес, стал директором Sinar Mas Multiartha (холдинговая компания Sinar Mas Financial services). В 2005–2006 гг. участвовал в сделках поглощения и развития Bank Sinarmas и Sinar Mas Group.

Сейчас он генеральный директор одной из компаний группы – Golden Energy and Resources Ltd. (занимается добычей угля, входит в Dian Swastatika Sentosa – энергетическую компанию группы Sinar Mas). На самом деле задачи Фуганто гораздо больше – как представитель нового поколения семьи, он пытается трансформировать группу из старого конгломерата, бизнес которого был связан прежде всего с сырьевыми секторами, в современную компанию.

Группа продолжает работать на финансовом рынке и рынке недвижимости, но входит и в новые проекты, например в области образования и здравоохранения. «Старая Sinar Mas – это сельское хозяйство, пальмовые плантации, целлюлозно-бумажное производство, – объясняет Виджажа. – Новая Sinar Mas станет сочетанием энергетики, инфраструктуры, телекоммуникаций. И проектов в сфере здравоохранения и образования. Последние, конечно, будут не благотворительными, а коммерческими, потому что только так можно предоставить услугу высочайшего качества, хоть дойной коровой этот бизнес не будет никогда».

«У нас даже учителя из Пекинского университета преподают китайский язык. Когда мы в деревнях открываем плантации, мы также открываем [там] и школы», – добавляет он.

Не забывает Виджажа и о развитии традиционного бизнеса – сырьевого. В этом году именно он руководил крупнейшей за последние годы сделкой Sinar Mas – покупкой контрольного пакета акций индонезийской угольной компании Asia Resource Minerals.

Охотники за «стратегическим активом»

«Уголь для нас будет тем же, чем является строевой лес – источником сырья для продукции с добавленной стоимостью. Поглощение Asia Resource Minerals – стратегический шаг для нас, уголь нам нужен для электростанций и целлюлозно-бумажных комбинатов», – говорит Виджажа. Но сделка проходила непросто.

Четырнадцатого апреля 2015 г. Asia Coal Energy Ventures (ACE), действующая в интересах Sinar Mas Group, объявила о намерении выкупить акции Asia Resource Minerals, торгующейся на Лондонской фондовой бирже. ACE предложила 41 пенс за акцию, что составляло премию 173,3% к цене закрытия предыдущего дня и 198% – к средневзвешенной цене за предыдущие 30 дней. В июне ACE улучшила предложение, подняв цену до 56 пенсов за акцию и оценив всю компанию в $200 млн. В июле сделка была закрыта, Asia Resource Minerals провела делистинг. Главный ее актив – доля 84% в PT Berau Coal, входящей в десятку крупнейших угольных компаний Индонезии. PT Berau Coal производит энергетический уголь, используемый в электрогенерации.

История Asia Resource Minerals началась довольно громко. В июле 2010 г. инвесткомпания Vallar, принадлежащая потомку империи Ротшильдов – Натаниэлю Ротшильду, провела IPO на Лондонской бирже, разместив свои акции по цене 10 фунтов, и привлекла 707 млн фунтов. В ноябре того же года Vallar объявила о покупке долей в двух индонезийских угольных компаниях: 25% в Bumi Resources, принадлежащей известному индонезийскому клану Бакри, и 75% в Berau Coal Energy предпринимателя Росана Рослани. Общая сумма сделки составила $3 млрд. В результате обратного поглощения крупнейший пакет акций Vallar (47%) достался Бакри, Ротшильд и Рослани остались миноритариями, сама компания была переименована в Bumi plc.

Но вскоре случился скандал. В сентябре 2012 г. Bumi plc объявила о начале независимого расследования в отношении Bumi Resources, заподозрив ее в сомнительных финансовых операциях. В частности, под сомнение попали кредит в размере $1,3 млрд, полученный от China Investment Corporation под 19% годовых, и заем в размере $231 млн, выданный инвестфонду, возглавляемому Рослани. Бакри выступили с предложением выкупить индонезийские активы Bumi plc в обмен на свою долю. Многоступенчатая сделка завершилась в марте 2014 г., Bakrie Group заплатила $501 млн за 29,2% Bumi Resources, принадлежавших на тот момент Bumi plc. Компания снова сменила название – на Asia Resource Minerals, а ее крупнейшим акционером с долей 47,6% стал председатель совета директоров Самин Тан.

Однако трудные времена для компании на этом не закончились. В результате падения цен на уголь и неудачной попытки реструктурировать облигационный заем ее финансовое положение ухудшалось. В ноябре 2014 г. Raiffeisen Bank стал владельцем 23,8% акций из пакета Тана, заложенных в банке по кредиту. В феврале 2015 г. Натаниэль Ротшильд предпринял попытку сохранить существенную роль в Asia Resource Minerals, предложив выкупить допэмиссию акций компании на $100 млн. Но уже в апреле Asia Resource получила более выгодное предложение от ACE, которое подразумевало выкуп допэмиссии и всех выпущенных акций компании, а также реструктуризацию долга. Менее чем через неделю после этого появилась информация о возможном предложении от фонда Ротшильда (NR Holdings) и материнской компании российской СУЭК. Впоследствии компании отказались от совместной покупки.

«Мы хотим быть другими»

Сохраняющееся доминирование семейных конгломератов, таких как Sinar Mas, весьма показательно для значительной части Азии, и особенно для Индонезии, где списки бизнес-элиты меняются мало в отличие от США или даже Китая, где в рейтингах самых богатых людей сейчас доминируют миллиардеры – основатели крупных технологических компаний.

Сингапур, до которого из Джакарты менее полутора часов лету, – более безопасное место для людей с китайскими корнями. Еще 20 лет назад в Индонезию вообще было запрещено ввозить какие-либо материалы – книги, учебники и проч. – на китайском языке. Поэтому многие этнические китайские бизнесмены отправляли детей в сингапурские школы, где те могли учить и родной язык. Падение режима президента Индонезии Сухарто в 1998 г. сопровождалось антикитайскими выступлениями. Поэтому многие богатые индонезийцы регулярно продлевают в Сингапуре разрешение на постоянное место жительство. Ценные для семьи Виджажи вещи тоже хранятся в сингапурском банке, где их можно увидеть только по особым случаям.

Правда, фамилия Виджажа пользуется не очень хорошей славой и в Сингапуре, а именно среди банкиров и инвесторов, которые организовывали размещение и покупали облигации входящей в Sinar Mas сингапурской компании Asia Pulp and Paper (АРР). Она обанкротилась в 2001 г. под грузом долга почти в $14 млрд. До сих пор это остается крупнейшим дефолтом на рынке высокодоходных облигаций Юго-Восточной Азии.

Виджажа признает, что тень дефолта АРР продолжает преследовать его семью. Первоначально многие держатели бондов не хотели поддерживать его в противостоянии с Натаниэлем Ротшильдом из-за дефолта – даже несмотря на то, что они полагали, что иностранец, такой как Ротшильд, не сможет преуспеть в Индонезии без местного партнера, отмечает он.

Виджажа пытается защищать честь семейной империи. «Это был черный лебедь», – говорит он о дефолте APP. Защищать интересы семьи ему не мешает даже тот факт, что во время дефолта он еще учился в школе. «Компания была большой, и ошибка была большой. Мы были сильно закредитованы. Ставки по кредитам выросли до 65%, а рупия подешевела с 2400 до 19 000 рупий за доллар. Такое никому не по силам пережить», – говорит он. И, подумав, добавляет: «Ошибки – это часть работы предпринимателя. Мы хотим быть другими, мы выучили урок и чувствуем, что должны начинать новое и создавать новое».

Он также старается изменить отношение к Sinar Mas, доказав, что китайский конгломерат не нацелен на получение быстрой прибыли, установление и поддержание тесных связей с чиновниками. Наконец, он хочет опровергнуть распространенное в Азии убеждение, что сохранить богатство в течение трех поколений невозможно. «Это действительно так: наверное, лишь 10% [богатых семей] продолжают дело предков, а не разбазаривают и разделяют состояние. В некоторых семьях культивируется вопрос преемственности. Но все зависит от ситуации внутри семьи и от того, куда были направлены инвестиции. Мы решили быть среди этих 10%», – говорит Виджажа.

FT, 31.08.2015, Михаил Оверченко, Татьяна Бочкарева, в подготовке статьи участвовала Ольга Петрова