«Вооружения теряют смысл»: 35 лет назад закончилась холодная война

2–3 декабря 1989 г. председатель Верховного совета СССР Михаил Горбачев и президент США Джордж Буш провели морские переговоры вблизи Мальты. По итогам встречи лидеры сверхдержав сообщили о завершении холодной войны и «новой эре мира и сотрудничества». Что писали СМИ о Мальтийском саммите – в материале «Ведомостей».

Встреча Горбачева и Буша прошла после того, как Венгрия открыла западные границы, в Чехословакии начались протесты против коммунистического режима, а канцлер ФРГ предложил план объединения Германии.

«Эти двое мужчин впервые встретились лицом к лицу на фоне стремительных перемен в Восточной Европе. <…> Господин Буш заявил: “Соединенные Штаты не имеют права задавать темпы, с которыми идут перемены в Германии или где-либо еще”. Господин Горбачев сказал: “Мир прощается с одной эпохой и вступает в другую. Мы находимся в начале длительной мирной эры. Угрозы применения силы, недоверие, психологическое и идеологическое противостояние должны остаться в прошлом”» (ВВС, 3 декабря 1989 г.).

«Когда Буш анонсировал переговоры несколько недель назад, он назвал их всего лишь “встречей для знакомства”. Но за это время столько всего произошло, что два лидера вынуждены были размышлять над картой нового мира. Идеи, которые еще несколько месяцев назад казались причудливыми, сейчас выглядят совершенно нормальными <…> Тысячи молодых людей раздумывают, сколько всего связывает их с подростками за границей. Спустя 10 лет сегодняшние тинейджеры не увидят ничего особенного в том, чтобы позвонить друзьям в Варшаву или отправиться на поезде в Будапешт» (Daily Record, 30 ноября 1989 г.).

К переговорам с Горбачевым Буша готовили лидеры стран – союзниц по НАТО.

«Непонятно, по убеждению или по принуждению, но [министр обороны США] Дик Чейни в последнее время воркует, как голубь. Отдав приказ сократить прогнозируемые расходы Пентагона на 1995 г. на целых $180 млрд, Чейни дал понять, что Вашингтон готов пойти на существенные сокращения военных расходов <…> Такие разговоры разозлили премьер-министра Великобритании Маргарет Тэтчер, которая провела сутки после Дня благодарения с американским президентом в Кэмп-Дэвиде, обучая его правилам общения с советским лидером, с которым она встречалась пять раз» (Time, 4 декабря 1989 г.).

Многие обращали внимание на роль, которую сыграли страны Европы в окончании холодной войны.

«Критики говорят, что в момент, когда ядерное сдерживание впервые за четыре десятилетия кажется менее важным вопросом, чем будущий облик Европы, действительно важные решения должны приниматься именно странами Европы, а не Соединенными Штатами и Советским Союзом. Не так давно на конференции в Лондоне один из французских банкиров с возмущением заметил, что, по его мнению, господам Горбачеву и Бушу следует изменить планы и пригласить все основные страны Европы встретиться с ними на Мальте, чтобы “обсудить, что на самом деле происходит в мире”. В ответ датский предприниматель посоветовал не переживать “о том, что две бывшие сверхдержавы, ни одна из которых не является европейской, соберутся на небольшой саммит и обсудят вопросы, которые затем решат европейцы”» (The New York Times, 3 декабря 1989 г.).

«Пока журналисты со всего мира стекаются на небольшой средиземноморский остров, нельзя проигнорировать тот факт, что президенты Соединенных Штатов и Советского Союза перестали являться теми мировыми лидерами, которыми считались когда-то <…>. Люди на улицах Восточного Берлина и Лейпцига, Праги и Братиславы меняют политику, а политики всего лишь стараются не отставать <…>. Бывшие мировые державы не в центре событий. Конечно, они сохранили самый огромный запас вооружений всех времен. Но когда стены не штурмуют снаружи, а разрушают изнутри, вооружения теряют свой смысл. Теперь речь пойдет о других средствах стабилизации – экономической мощи, финансовых рынках и технологиях. И речь идет о Европе: именно европейцам предстоит реализовать это <…>. Мальта не станет новой Ялтой. Крупным странам не только не хватает власти, но и законного мандата на представительство» (Zeit, 1 декабря 1989 г.).

Еще одним героем публикаций стал шторм, который накрыл Мальту во время советско-американского саммита. Некоторые корреспонденты использовали его, чтобы раскритиковать способности Буша вести переговоры.

«Организовав саммит на кораблях, президент Буш надеялся отпугнуть любопытствующие орды. Но он и не подозревал, что это отпугнет Михаила Горбачева. Неожиданный шторм, который затопил сегодня вечером средиземноморский остров, вынудил их отменить ужин. Оказавшись заложником взбунтовавшегося моря, [американский] президент остался на крейсере Belknap. Вместо того чтобы согласовывать новый курс в Европе с советским лидером, господин Буш на закате стоял на мостике, беспомощно качаясь на волнах высотой в 16 футов при ветре скоростью 60 миль в час. С утра президенты встретились по расписанию, но не на крейсере «Слава», раскачивающемся в гавани, а на советском круизном судне «Максим Горький», пришвартованном возле пристани. После смены кораблей <…> лидеры смогли провести вместе пять часов. И вскоре перешли к сути вопроса: погоде. Но не пришли к соглашению» (The New York Times, 3 декабря 1989 г.).

«Волнения в связи с возможными нарушениями графика встречи, спланированного обеими сторонами во всех деталях, начались еще ночью. Члены делегации и журналисты с тревогой прислушивались к грохоту волн, разбивающихся о камни набережных и стены древних бастионов. Утром выяснилось, что опасения оказались не напрасными. У волнорезов вздымались громадные буруны, высокие волны, перекатив через парапеты, заливали идущие вдоль моря улицы, сильный ветер вырывал с корнем деревья <…> Еще до начала первого раунда переговоров обе стороны договорились о том, что решение о месте их продолжения <…> будет приниматься оперативно, в зависимости от состояния погоды. Но шторм не утих. К вечеру он достиг 8 баллов и помешал возобновлению начавшихся утром переговоров» («Известия», 3 декабря 1989 г.).

«Саммит оказался не таким уж простым. Сильный ветер и высокие волны вчера заперли американского президента на борту его собственного крейсера в заливе Марсашлокк. Полуденные переговоры пришлось отложить: русские тщетно ждали прибытия господина Буша на свой корабль "Максим Горький", который пришвартовали в спокойном месте. Совместный ужин также отменили, поскольку [американский] президент все еще оставался взаперти <…> В конце концов сегодня на борту «Максима Горького» состоялся заключительный восьмичасовой раунд переговоров, приведший к разногласиям по политике в Центральной Америке и сокращениям Военно-морских сил» (ВВС, 3 декабря 1989 г.).

«Первый саммит Буша и Горбачева, предложенный американским президентом в надежде перезапустить потеплевшие американо-советские отношения, превратился в первый саммит в новом неопределенном мире, который возвестили потрясения в Восточной Европе <…>. Горбачев казался ошеломленным тем, что предложения Буша настолько подробны и конкретны и, честно говоря, многочисленны. Просидев молча большую часть долгой речи, советский лидер посмотрел президенту в глаза и сказал: “Я слышал, что вы хотите, чтобы перестройка преуспела, но, честно говоря, не осознавал, насколько вы заинтересованы в этом. Теперь осознаю. Теперь я получил что-то осязаемое” <…>. Буш кивнул в сторону моря и сказал: “Успокаивается, это хороший знак”» (Time, 11 декабря 1989 г.).

После переговоров главы США и СССР впервые дали совместную пресс-конференцию.

«На ней советский и американский руководители в исключительно откровенной и искренней манере рассказали о проведении переговоров и подвели итоги» («Советская культура», 5 декабря 1989 г.).

«Шторм, который пронесся над Европой и сотрясал остров Мальта все выходные, сблизил лидеров Соединенных Штатов и Советского Союза. По завершению первой встречи на высшем уровне они планировали обратиться к прессе отдельно, но в итоге Буш и Горбачев предпочли совместную пресс-конференцию продолжительностью около часа, где впервые в истории советско-американских отношений продемонстрировали настоящую сердечность. Разговаривали совершенно свободно, шутили по ходу дела, не скрывали, но минимизировали свои разногласия и заявили о «новой эре мира» и трансформации отношений Восток – Запад <…>. Ничего конкретного и никаких сюрпризов: Мальтийский морской саммит выделяется прежде всего своим духом <…>. Без сомнений, Буш и Горбачев не смогли доказать на Мальте, что все еще контролируют мировые события, но они продемонстрировали, что готовы к сотрудничеству, и это само по себе кажется важным элементом стабильности» (Le Soir, 4 декабря 1989 г.).

Многие СМИ предупреждали, что противоречия между странами, которые в любой момент могут привести к новым конфликтам, сохраняются.

«На фоне потрясений в Европе, которые поставили под вопрос мировой порядок, созданный по результатам Второй мировой войны, Горбачев предостерег от "искусственных попыток" форсировать процесс, в ходе которого коммунистические режимы теряют власть в Польше, Венгрии, Восточной Германии, Чехословакии и Болгарии. Буш заявил, что заверил Горбачева, что Запад не хочет провоцировать нестабильность и не станет “организовывать демонстрации на вершине Берлинской стены, чтобы показать, насколько мы счастливы”» (The Washington Post, 4 декабря 1989 г.).

«Несмотря на всю сердечность, встреча не привела к подписанию каких-либо новых договоров, или конкретных соглашений, или даже совместного заявления. После восьми часов интимных дискуссий лидеры все еще далеки от согласия в вопросе морских крылатых ракет – главной точки разногласий в договоре о сокращении стратегических вооружений. Они не договорились и по Центральной Америке, а представители администрации заявили, что господин Горбачев не дал окончательного ответа на предложения господина Буша о сокращении химического оружия» (The New York Times, 4 декабря 1989 г.).

«Советский Союз и Соединенные Штаты сейчас в силах положить конец холодной войне – самому важному, дорогому и опасному явлению второй половины нашего беспокойного века. Историкам пока рано говорить, что холодная война завершилась. Все еще сохраняются неразрешенные противоречия, которые могут возродить конфликт из-за ошибки одной или другой страны. Более того, чрезмерный оптимизм также может стать причиной неудачи, как это уже случалось в прошлом <…>. Если бы закончить холодную войну оказалось так же легко, как и начать, мы могли бы смело сказать, что для ее завершения хватит перемен в Восточной Европе: она началась там и там же заканчивается» (Foreign Affairs, 1989 г.).