Запад в 7 раз недофинансирует адаптацию бедных стран к изменениям климата

В Египте стартовала 27-я конференция ООН по изменению климата, основным противоречием в повестке которой стало отсутствие обещанного финансирования на борьбу с изменениями климата со стороны богатейших стран в пользу наиболее пострадавших беднейших. Выбросы углерода в 2022 г. достигнут исторического максимума, на фоне чего ООН ухудшила прогноз по глобальному потеплению климата. 48% углеродного следа приходится на 1% наиболее обеспеченных стран, а от последствий страдают прежде всего беднейшие страны.

Запад выделил на их адаптацию $29 млрд в 2020 г. и примерно столько же было предусмотрено в 2022 г. Тогда как потребность – $200 млрд, следует из данных ООН, а справедливая компенсация в разы выше. Если в предыдущие два года потенциальные страны-доноры ссылались на проблемы с пандемией COVID-19, то теперь в приоритете поддержка Киева, ради которой развитые страны направляют Украине $126 млрд.

Климатические обещания

«Главную повестку климатической конференции можно сформулировать тремя тезисами: адаптация, финансы и Африка», – говорит директор программы «Климат и энергетика» Всемирного фонда дикой природы (WWF) Алексей Кокорин. На 15-й конференции ООН по изменению климата (COP15) в 2009 г. развитые страны согласились к 2020 г. выделять развивающимся странам $100 млрд в год на борьбу с изменением климата. Подразумевалось, что будет баланс между смягчением последствий и адаптацией, т. е. бедным странам будут помогать не только сократить выбросы парниковых газов, но и справиться с последствиями климатического кризиса (засухой, неурожаями, голодом и т. д.).

Этот уровень так и не был достигнут. Финансирование в 2020 г. составило $83,3 млрд, по последним данным ОЭСР. В 2021 и 2022 гг. оно было примерно на том же уровне и составило около $85 млрд, оценил Кокорин. Недостаток обещанных средств в эти годы признавался и в докладе ООН к COP26 в 2021 г. Лишь к 2023 г. планировалось выйти на целевые $100 млрд, когда поступят заявленные взносы.

Реальный ущерб развивающимся странам от последствий изменения климата в несколько раз превышает даже эти $100 млрд, оценивает Кокорин. В 2021 г. экономические потери от природных бедствий (засух, наводнений, лесных пожаров) составили $329 млрд, оценила основанная в Оксфорде международная благотворительная и гуманитарная организация Oxfam.

«Слишком мало, слишком медленно» – характерно озаглавлен вышедший накануне саммита доклад Программы ООН по окружающей среде (ЮНЕП) о разнице в мерах адаптации к изменению климата. Потоки международного финансирования адаптации в развивающиеся страны в 5–10 раз ниже предполагаемых потребностей, и этот разрыв увеличивается. В 2020 г. на адаптацию пошло только $28,6 млрд, или треть финансирования, при потребности в $200 млрд. То есть 46 стран, в которых проживает более 1,1 млрд человек, получили всего $8 на человека.

Хотя бедные и уязвимые государства находятся на переднем крае климатического кризиса, спровоцировали его развитые страны, что они сами и признают, отмечает Кокорин. «Тут кроется главное противоречие – даже в философском подходе. Запад не признает грехов прошлого и считает, что делает одолжение развивающимся государствам. А те, в свою очередь, справедливо считают себя пострадавшей стороной», – говорит заведующий лабораторией глобальной и региональной геоэкологии МГУ Николай Дронин.

Прибыльная помощь

Несмотря на нехватку финансирования, даже с заявленной помощью все непросто. «Реальный объем предоставленного финансирования в области климата составил в 2020 г. не $83,3 млрд, а лишь около трети от заявленной суммы ($21–24,5 млрд), утверждают эксперты Oxfam в вышедшем в октябре докладе. В частности, на адаптацию реально выделили только $11–14 млрд вместо заявленных $29 млрд.

Страны в отчетах о своем климатическом вкладе склонны переоценивать значимость средств на борьбу с изменениями климата, когда смягчение последствий или адаптация не являются основной целью проекта или программы. Большинство делают это без детальной оценки затрат на проект и с широкими допущениями относительно климатической составляющей. В то же время займы и другие возмездные инструменты отражаются по номинальной стоимости, а не на основе усилий со стороны доноров или финансовой выгоды для стран-получателей от более льготных условий, чем те, что доступны на рынке. Совокупное воздействие этих двух ключевых недостатков в бухгалтерском учете и делает «чистую климатическую помощь» в несколько раз меньше, отмечается в докладе.

Развитые страны зачастую навязывают условия предоставления помощи. «Особенно часто этим грешит Япония. Например, решает она построить где-нибудь в Таиланде завод по переработке мусора и предлагает кредит. Но условия – купить оборудование у самих японцев, хотя закупи то же самое, но попроще в Китае – и можно построить пять таких заводов», – поясняет Кокорин. В итоге помощь формально бедным странам оказывается помощью собственной экономике.

Строгого подхода к оценке климатической помощи нет, что дает большой простор для манипуляций, согласен руководитель отдела исследований изменения климата ФГБУ «Государственный гидрологический институт» Олег Анисимов. «Американцы довольно бережливые и старались не сносить свои изношенные средства производства, а продавать в отстающие страны. Но даже устаревший завод мог быть прогрессивным, например, для Китая. В итоге и тем выгодно, и США получали выручку и одновременно делали зачет вклада в зеленую повестку», – поясняет эксперт.

Значительная часть финансирования из богатейших стран идет на оплату труда их собственного персонала. «Оклады у них очень хорошие. А еще транспорт, перелеты, проживание. Иностранные специалисты чувствуют себя гораздо лучше по сравнению с коллегами из бедных государств, которым мало что достается», – говорит Анисимов. Наконец, более 10% просто уходит на нецелевое использование средств, говорит Кокорин: «Иномарка вождю или траты на банкеты – это все само собой».

Из заявленной в 2020 г. помощи в $83,3 млрд большая часть – это кредиты, следует из данных ОЭСР. Объем финансирования распределяется следующим образом: $68,3 млрд – государственное финансирование, из которых $35,7 млрд дают банки и фонды, $13,1 млрд – частное финансирование, а $1,9 млрд – экспортные кредиты. ОЭСР уточняет структуру госфинансирования, и оказывается, что долговые инструменты в ней достигают $48,6 млрд, или 71%. Причем доля кредитов не сокращается.

Многие страны не могут себе их позволить, ведь климатические проекты редко окупаются и возвращать средства просто не из чего. «Киргизия полностью отказалась от кредитов даже под нулевой процент», – говорит Кокорин.

В результате обострения финансовых проблем в мире в 2022 г. и роста процентных ставок кредитование стало дороже. Это негативно сказалось на реализации проектов адаптации – их число сократилось с 48 в 2021 г. до 12 за девять месяцев 2022 г., а общий объем финансирования упадет в годовом исчислении на 7%, отмечается в докладе ЮНЕП.

«В итоге бедные государства говорят: «А где наши 100 млрд? Мы их не видим, мы их не получали», – объясняет Дронин. В Египте, принимающем климатический форум, этот вопрос стоит особенно остро. Развивающиеся страны хотят инициировать образование фонда, который бы рассматривал заявки и непосредственно и безвозмездно финансировал проекты, причем основная часть средств шла бы на адаптацию, говорит эксперт, но сомневается, что на это подпишутся на Западе. Там аргумент: вы сначала хорошо отчитывайтесь о потраченных средствах, поясняет Кокорин.

Климатические угрозы

Ситуация с глобальным потеплением тем временем продолжает ухудшаться. Температура на Земле к концу века может подняться на 2,8 °С, заявил 3 ноября генсек ООН Антониу Гутерриш. Выбросы парниковых газов продолжают расти. Вместо снижения на 45% к 2030 г., как предсказывали ученые ранее, выбросы вырастут на 10%, сказал Гутерриш. Еще полтора года назад оценка была более оптимистичной. «В соответствии с нынешними обязательствами мы по-прежнему движемся к катастрофическому повышению температуры на 2,4 °С к концу века. Мы стоим на краю пропасти», – говорил Гутерриш на форуме «Петерсбергский климатический диалог» в мае 2021 г.

К 2021 г. температура превысила доиндустриальный уровень примерно на 1,1 °C, причем основной рост (на 0,8–0,9 °C) произошел в период с 70-х гг. прошлого столетия, говорится в шестом докладе Межправительственной группы экспертов по изменению климата. В 2022 г. оценка составляет 1,1–1,2 °C, и он стал восьмым годом подряд, когда она была выше 1 °C.

К 2030 г. прирост может увеличиться до 1,5 °C – на 10 лет раньше, чем ожидалось. Предполагается, что глобальное потепление и другие долгосрочные тенденции изменения климата будут сохраняться в результате рекордного содержания в атмосфере парниковых газов, удерживающих тепло.

Столь стремительное потепление будет иметь необратимые негативные последствия вроде таяния ледников, засух, исчезновения видов животных, ухудшит продовольственную безопасность и состояние экосистем. К 2050 г. могут исчезнуть треть ледников из списка мирового наследия ЮНЕСКО. От связанных с погодой стихийных бедствий за последние 20 лет пострадали почти 4,5 млрд человек, утверждал глава Всемирной метеорологической организации Петтери Тааласа. При этом развивающиеся страны более серьезно страдают от изменения климата. 55 наиболее уязвимых к изменению климата экономик мира уже потеряли 20% своего ВВП, оценивает ЮНЕП.

Опрос общественного мнения в 50 странах, проведенный Программой развития ООН, показал, что 64% из 1,2 млн респондентов считают изменение климата глобальной чрезвычайной ситуацией.

Углеродное неравенство

Если само наличие изменения климата мало кем оспаривается, относительно причин происходящего существуют альтернативные точки зрения. «Непонятны причины этого потепления, ведь ответа до сих пор нет. И так называемые антропогенные выбросы, скорее всего, не основная причина. Это могут быть изменения глобального характера, космические изменения, сдвиги какие-то в галактике», – рассуждал в октябре 2021 г. президент РФ Владимир Путин.

Антропогенность нынешнего потепления оспаривается также во Всемирной декларации о климате, которую подписали свыше 1100 ученых из 15 стран мира. «Нет никакой климатической катастрофы», – утверждается там.

Тем не менее в научной среде доминирует точка зрения, что именно люди вызывают глобальное потепление, сжигая ископаемое топливо. Человечество выбросило в атмосферу более 2500 Гт CO2 с 1850 г., и в итоге концентрация углекислого газа в атмосфере обновила максимум, превысив уровень середины XIX века на 148%.

В 2022 г. выбросы CO2 от сжигания ископаемого топлива вырастут на 0,9% и достигнут 33,8 млрд т, оценивает Международное энергетическое агентство. Это значительно меньше скачка на 5,6% в постпандемийном 2021 г., но тем не менее стало новым историческим рекордом.

Лидер по объемам выбросов – Китай, на который в 2021 г. приходилось 12,5 млрд т выбросов, или 32,9% общего объема. Далее идут США с объемом 4,75 млрд т (12,6%) и ЕС – 2,8 млрд т (7,3%).

США, Китай и Россия в совокупности внесли наибольший вклад в выбросы CO2 с 1850 г. Но по сравнению с 1990 г. Россия сейчас находится среди стран-лидеров по сокращению выбросов углерода – они уменьшились к 2021 г. на 19%, тогда как у США – только на 7%, следует из Базы данных о выбросах для глобальных атмосферных исследований (EDGAR). Лидирующие позиции заняла Украина, где выбросы сократились на 76%. Причиной тому стала стремительная деиндустриализация постсоветского пространства. На другом полюсе – Индия и Китай. Они нарастили выбросы углерода с 1990 г. в 4,4 и 5,1 раза соответственно.

Если же считать относительно ВВП, то динамика положительная и у Китая. Интенсивность выбросов на единицу произведенного ВВП с 1990 г. снизилась в мире на треть, а в Китае – в 3 раза.

Россия к 2024 г. хотела привлечь до 600 млрд руб. инвестиций в климатические проекты, говорила вице-премьер Виктория Абрамченко в январе. Это помогло бы увеличить на 10% поглощающую способность российских экосистем. В бюджете на адаптацию на три года закладывали 10,9 млрд руб., в том числе на 2022 г. – 4,5 млрд руб.

Расходы на борьбу с климатическими изменениями подразумевали успешное взаимодействие с западными странами по продаже ресурсов и избежание углеродного налога. «Сейчас эти проблемы улетучились сами собой», – говорит Анисимов. При этом выбросы примерно соответствуют объему поглощения, уверяет Дронин, а по соотношению выбросов на единицу площади лесов наша страна среди лидеров.

России глобальное потепление может даже пойти на пользу, уверяет Анисимов, по крайней мере меньше расходов потребуется на отопление и иные затраты на преодоление суровости климата на севере. Кокорин и Дронин считают, что негативных последствий будет больше, так как засуха на юге страны скажется на урожае.

Тем не менее у некоторых стран сохраняются надежды на вклад России в устойчивое развитие. «Строительство АЭС в Египте, Индии, Бангладеш – чем не вклад в безуглеродные технологии? Если учитывать его так же, как это делают на Западе, то Россия вносит существенную лепту в борьбу с потеплением», – замечает Дронин.

Основной вклад в выбросы CO2 приходится на 10% наиболее обеспеченных жителей планеты (47%), показало исследование, опубликованное в Nature Sustainability. Средний человек, живущий в странах Африки к югу от Сахары, производит 0,6 т CO2 каждый год, в то время как средний гражданин США – 14,5 т.

Более того, 48% углеродного следа (не только прямого, но и косвенного воздействия) приходится на 1% наиболее обеспеченной части населения мира. Авторы обнаружили, что средний углеродный след у 1% наиболее богатых был более чем в 75 раз выше, чем у нижних 50%. При этом страны, в наибольшей степени страдающие от природных катаклизмов (Сомали, Кения, Эфиопия и Южный Судан), ответственны лишь за 0,1% мировых выбросов углекислого газа.

«Неравенство просто безумное. Если мы хотим сократить выбросы CO2, нам действительно нужно что-то сделать с моделями потребления сверхбогатых», – отметил один из авторов исследования из Гронингенского университета Бенедикт Брукнер.

В рейтинге компаний, оказывающих в 2022 г. самое негативное влияние на действие климатической политики в мире с помощью своей лоббистской деятельности, первые места занимают американские энергетические гиганты Chevron и ExxonMobil, следует из отчета аналитического центра InfluenceMap. Немецкий химический гигант BASF поднялся в рейтинге на 3-е место. Аналитики отметили в том числе попытки нефтегазового сектора США извлечь выгоду из боевых действий на Украине.

Война важнее климата

Проблемы в мировой экономике в 2022 г., которые усугубились с конфликтом на Украине и санкциями против России, ухудшили не только продовольственную ситуацию в развивающихся странах, но и ситуацию с климатическими изменениями. Энергетический кризис сделал природный газ дороже и поднял мировой спрос на уголь, выбросы от которого больше, отмечает МЭА.

На фоне недофинансирования борьбы с климатическими изменениями обязательства западных стран перед Украиной – уже оказанная и обещанная помощь – к началу октября составили $126 млрд, следует из опубликованных данных Кильского института мировой экономики. Это почти равно ВВП страны за 2022 г., который оценивается МВФ на уровне $130 млрд, писали «Ведомости». Из этого объема около 75% помощи – поставки вооружения или финансирование военных расходов Киева, точнее собственной оборонки, которая произведет для него оружие. Больше всего средств выделили США ($55 млрд) и Евросоюз ($48 млрд). Во многом благодаря этим деньгам военные корпорации США, Германии и других стран ЕС рассчитывают увеличить свою выручку к 2025 г. на 26%, или $97 млрд.

Демократическое большинство конгресса США торопится до конца года утвердить новый пакет поддержки Украины на $50 млрд, сообщало NBC. С января 2023 г. состав парламента может измениться по итогам выборов, и не факт, что инициативу одобрят. При этом когда конгресс США рассматривал вопрос международного климатического финансирования, то выделил на 2022 г. всего $1 млрд, что намного меньше обещания президента Джо Байдена выделять $11,4 млрд в год к 2024 г. Это всего 2% от справедливой доли в $45–50 млрд, рассчитанной британским Институтом зарубежного развития (ODI) по данным о размере экономики и историческим выбросам.