«Нам не нужен майдан». Что происходит в Алма-Ате перед прибытием военных

В Алма-Ате днем 6 января было туманно и сыро. После вчерашних погромов прохожие на улицах попадаются редко, стараются идти, не встречаясь ни с кем взглядом, многие сразу переходят на другую сторону улицы. Чувствуется уныние и напряженность, а угроза попадания в кадр вызывает нервную реакцию.

У банкоматов и в продуктовых магазинах выстроились очереди. Крупный сетевой ритейл закрыт, в небольших лавочках полки стремительно пустеют, хлеба к 14.00 уже было нигде.

Витрины магазинов люксовой одежды, дорогих аксессуаров, ювелирных изделий разбиты, не говоря уже об отделениях банков. Местами владельцы успели наскоро заколотить разбитые стекла досками. 

Силовые учреждения сожжены, например здание прокуратуры на улице Кабанбай батыра, неподалеку от нее разграблен один из крупнейших в городе охотничьих магазинов «Алпамыс». Сгоревшие авто попадаются почти в каждом квартале.

Днем в центре города в целом было спокойно, особенно по сравнению со вчерашней «ночью перед Рождеством». Были только локальные перестрелки: например, стрельба у здания департамента полиции на Масанчи, но она быстро стихла после того, как в ее сторону пронеслась колонна с военными транспортными грузовиками и «хаммерами». По сообщениям очевидцев, силовики в первой половине дня вступили в бой с вооруженными повстанцами в районе акимата – мэрии Алма-Аты. Уже к 15.30 перед этим зданием на площади Республики (Новой площади) было тихо. Пожарные завершали тушение вчера белоснежных, а теперь почти полностью черных стен мэрии. По каскадной лестнице перед зданием стекали потоки воды.

Небольшая группа прохожих в сквере перед акиматом ворошила коробки из-под боеприпасов. Это привлекло мое внимание. 

– Смотрите, чем истребляли народ! – воскликнула женщина, демонстрируя боевые патроны и гильзы. Она указывала на нечто слипшееся и грязное в одной из коробок, напоминающее человеческие внутренности. 

– Это кишки наших людей! Фотографируйте, собирайте вещдоки на власть! – довольно убежденно, хоть и не во всем столь патетично, восклицала она. На мое замечание, что стреляли боевыми патронами с обеих сторон, она никак не отреагировала. 

– А ты был здесь вчера? – спросил меня один из прохожих.

– Был и таскал на себе раненых, – не соврал я. Отличительных знаков прессы на мне сегодня не было, поскольку 5 января на представителей медиа протестующие реагировали крайне негативно.

– По-другому было нельзя, ты же должен это понимать. Если бы мы шли мирной демонстрацией, нас бы избили и перебили еще на самом старте марша, – отреагировал собеседник на замечание о том, как жаль, что теперь родной и любимый город разрушен. На этом наш диалог прекратился.

На территорию резиденции президента – здания через дорогу от акимата – прохожие проникали свободно. Именно здесь 5 января велись самые ожесточенные бои протестующих с военными. До сих пор чувствовался запах слезоточивого газа. Почти по всему периметру в кованой ограде вокруг резиденции зияли проломы. Их заняли сгоревшие автомобили – «Камазы» и пожарные машины, которые протестующие использовали в качестве тарана.

Здание почти целиком обуглилось, его фасады обрушились, но оно продолжало тлеть, хотя осада закончилась еще в ночи. Черные стены, обвалившиеся панели, обуглившиеся персидские ковры, вольтеровские кресла, предметы искусства и дым под потолком – не так обычно выглядит президентская резиденция. Главный холл дворца украшало дотла сгоревшее авто. 

– Лучше не снимай, – попросил один «посетителей». 

– На память, – ответил я. 

– Не забудешь, если власть поменяется, – заверил мой собеседник. Внутри бродило и осматривалось десятка полтора людей, и все без особого стеснения фотографировали резиденцию. 

Тем временем вечерело, сменился и тон разговоров. 

– Все мои знакомые хулиганы ночью обещали выйти на улицу, – услышал я уже на выходе из резиденции диалог ее «гостей».

– Но ведь военные, ОДКБ... – заметил его пожилой собеседник.

– Наши [силовики и армия] разбежались, и их – тоже разбегутся, – парировал первый участник диалога. 

Редкие и небольшие группы примерно по 10 человек начинали собираться в районе Новой площади и о чем-то договариваться. Вечер переставал быть томным. На саму площадь Республики также прибывал народ, впрочем, довольно мирного вида. Часть из них были похожи скорее на бездомных. Это люди, приехавшие в эти дни со всего Казахстана, объяснил один из стоявших в толпе.

Почему-то им оказалось некуда идти. Люди грелись у костров, там же раздавали горячую еду. Под монументом независимости пожилой человек с флагом Казахстана говорил речь. 

– Нам не нужен майдан, мы хотим мирного разрешения ситуации, – объявил он на казахском. – [Нынешний президент] Токаев, [прошлый] Назарбаев – все это карты одной колоды. Мы хотим полной и абсолютной смены власти.

Судя по всему, он представлял одну из партий, по правую и левую руку говорившего стояли люди с плакатами. «Вооруженные миротворцы – не миротворцы», – гласила надпись. Люди на площадь тем временем продолжали прибывать, хотя и медленно.

К 18.00 туман в Алма-Ате сильно сгустился, видимость резко упала. По дороге с площади меня попытались задержать люди в штатском. Их намерения, род деятельности и политические взгляды я предпочел не узнавать.

К тому моменту в район проспекта Достык – одной из близлежащих к площади улиц – проследовали военные, сообщили очевидцы. 

Через час-полтора в центре города послышались первые очереди. По сообщениям местных СМИ и очевидцев, зачистка города перешла в активную фазу. Выход в интернет вновь подавлен, пока каналом доступа к сети остается подключение через VPN. В 20.00–21.00 в центре Алма-Аты шли стычки с полицией, были слышны одиночные выстрелы и очереди.

Канонады и непрекращающейся стрельбы, как накануне, пока нет. Вряд ли эта ночь станет для Алма-Аты «Варфоломеевской». Но очевидно, что после грабежей, в том числе силовых ведомств, у массы агрессивно настроенных к власти людей в домах появилось огнестрельное оружие. А если ружье в первом акте висит на стене – оно обязательно выстрелит.