Законопроект о ликвидации региональных конституционных судов проходит Госдуму

Госдума поддержала 17 ноября упразднение конституционных и уставных судов в регионах до 1 января 2023 г. Вместо уставных судов регионы могут создать конституционные или уставные советы, которые будут действовать при заксобраниях. Их полномочия определит каждый регион самостоятельно, советы смогут оценивать региональные законы, сказал глава комитета Госдумы по госстроительству Павел Крашенинников.

Нашли, где сэкономить

Для ликвидации судов есть несколько причин, говорит Крашенинников: «Согласно поправкам в Конституцию и закону о Конституционном суде (КС) теперь законодательные акты, принимаемые в субъектах, а также законопроекты [из регионов] может рассматривать Конституционный суд. То есть часть полномочий ушла КС. Кроме того, Конституция установила исчерпывающий перечень судов, и уставных судов там нет». Его первый заместитель в комитете Госдумы по госстроительству Юрий Синельщиков от КПРФ говорит, что смысла от судов сейчас нет: «В большинстве крупных регионов таких судов нет. Толка от них нет. При этом у судов есть аппарат, на них выделяются деньги. В целом, может быть, для укрепления правовой системы они и были бы нужны, но они ничего не решают. Сейчас всё передано на уровень КС, хотя и там число судей сократили».

Сейчас действуют 14 конституционных и уставных судов в регионах, 11 из которых расположены в национальных республиках, еще три – в Санкт-Петербурге, Калининградской и Свердловской областях, следует из правовой базы «Гарант». Собеседник «Ведомостей» в Госдуме говорит, что иногда конституционные суды республик используются региональными властями в политических и даже экономических целях.

Ликвидация после конфликтов

Председатель конституционного суда Ингушетии Аюп Гагиев заявил «Ведомостям», что «в целом» его отношение к этим поправкам негативное – «по сути речь идет о сужении возможностей для людей отстаивать свои права», поскольку не каждый гражданин «сможет и интеллектуально, и материально обеспечить обжалование нормативного акта субъекта в федеральном Конституционном суде». Гагиев добавил, что конституционные суды субъектов доступнее жителям, чем КС России. По мнению Гагиева, законодателям стоило идти в другом направлении – в сторону расширения компетенции таких судов, что снизило бы нагрузку на федеральные суды и помогло бы эффективнее решать проблему их загруженности. Предлагаемые конституционные и уставные советы при парламентах заменить существующие суды не смогут, говорит он.

Напомним, что КС Ингушетии был активным участником конфликта, связанного с установлением границ между этой республикой и Чечней. Осенью 2018 г. и весной 2019 г. в Ингушетии проходили массовые акции протеста против соглашения о границе, подписанного 26 сентября 2018 г. главой Чечни Рамзаном Кадыровым и тогдашним руководителем Ингушетии Юнус-Беком Евкуровым (затем его ратифицировали парламенты).

Граница не была установлена со времен распада Чечено-Ингушской АССР в 1991 г., новый документ предусматривал равноценный обмен территориями, но противники соглашения в Ингушетии посчитали, что у республики «незаконно забрали в пользу Чечни большой кусок территории». Протестующие требовали вынесения вопроса о границе на референдум. 30 октября 2018 г. КС Ингушетии признал неконституционным республиканский закон о границе с Чечней. Евкуров смог утвердить закон, только обратившись в КС России. В начале сентября советник главы Ингушетии Исса Костоев заявил о намерении властей ликвидировать республиканский конституционный суд, как «малоэффективный». Адвокат Калой Ахильгов говорит, что «упразднение конституционных судов республик – очередной шаг к тому, что федеративное устройство все больше сужается и превращается в вертикальное устройство».

В Санкт-Петербурге работа уставного суда де-факто сошла на нет в 2005 г., когда полномочия этого органа оказались урезаны по инициативе занимавшей тогда пост губернатора Валентины Матвиенко. Этому предшествовал конфликт суда с главой города: суд удовлетворил жалобу о признании администрации губернатора нелегитимной. В мае 2005 г. суд постановил срочно отменить все правовые акты, принятые с ноября 2003 г. «несуществующим органом власти», и основанные на них акты других органов или должностных лиц, писал «Коммерсантъ». Решение суда де-факто исполнено не было. Напротив, Матвиенко пролоббировала принятие поправок, которые ограничили процессуальную самостоятельность суда и запретили гражданам обжаловать постановления.

Политолог Александр Кынев считает, что в последние годы большого эффекта от уставных судов не было: «Но тут важна тенденция – это тоже часть курса на всеобщую унификацию. А наличие таких органов как раз является элементом институциональной самобытности территорий. Такие вещи надо не уничтожать, а развивать, поскольку, в том числе за счет них, регионы отличаются друг от друга».

«Уставные и конституционные суды важны, когда не де-юре, а де-факто существует федерация, а у нас же сегодняшняя Россия – это фактически унитарное государство», – говорит Константин Добрынин, старший партнер коллегии адвокатов Pen & Paper. Он отметил, что повсеместно действуют не региональные правовые нормы, а федеральные, поэтому такие суды «превратились в атавизм». По мнению Добрынина, поводом для ликвидации этих органов стала история с конституционным судом Ингушетии, вмешавшимся в территориальный спор с Чечней.

В подготовке статьи принимали участие Елена Мухаметшина и Максим Иванов