Дети репрессированных москвичей рассчитывают на Конституционный суд

Конституционный суд России на заседании во вторник рассмотрел дело о конституционности положений, которые не позволяют получить жилье в Москве людям, чьи родители стали жертвами советских политических репрессий. Поводом для проверки норм закона о реабилитации их жертв и закона Москвы об обеспечении права ее жителей на жилые помещения стали жалобы жительницы Кировской области Алисы Мейсснер, Елизаветы Михайловой из Владимирской области и Евгении Шашевой, которая живет в Республике Коми.

Их родители жили в Москве, но были репрессированы в 1930–1940-е гг. Заявительницы пытались получить жилье в столице, но московские власти отказались даже поставить их на учет в качестве нуждающихся: по местным законам претендовать на это можно только на общих основаниях – т. е. прожив в Москве не менее 10 лет, являясь малоимущим и если на соискателя и каждого члена семьи приходится жилье площадью менее учетной нормы. Заявительницы считают, что такой порядок исключает возможность вернуться туда, где семья жила до репрессий. Формально закон о реабилитации такое право декларирует – но «в случае возвращения на прежнее место жительства». То есть они должны самостоятельно переехать – и только после этого за ними признается право быть принятыми на жилищный учет. В таком истолковании закон о реабилитации противоречит самому существу этого права и делает его нереализуемым, подчеркивают заявители.

«Мы подсчитали, что, если мои доверительницы сегодня встанут на учет, они получат жилье через 33 года, им будет больше 100 лет», – говорил представитель заявителей Григорий Вайпан. Кроме того, речь идет о специальном случае, когда вред был причинен самим государством, напомнил он.

Евгения Шашева рассказала, что ее деда расстреляли через четыре дня после того, как забрали вместе с отцом. Ее детство прошло в бараке. И теперь «те же люди, которые будут присутствовать при открытии очередного мемориала, говорят, что я должна 30 лет ждать, чтобы вернуться домой!». Алиса Мейсснер начала вспоминать, как выслали ее мать, но расплакалась и ушла с трибуны.

Представители федеральной власти доказывали, что сам по себе закон о реабилитации не препятствует восстановлению права на жилье – во всем виноваты московские власти. «В законе Москвы, вероятно, должны быть учтены особенности таких категорий, как заявительницы», – рассуждал представитель президента в Конституционном суде Михаил Кротов. А представитель генпрокурора Татьяна Васильева привела в пример другие регионы – в частности, Санкт-Петербург, где за потомками репрессированных право на первоочередное предоставление жилья закреплено.

В свою очередь представители Москвы доказывали, что они действовали в полном соответствии с нормами Жилищного кодекса, в котором законодатель вполне осознанно отказался от различных категорий очередников и ввел единый институт соцнайма, объяснял советник правового управления правительства Владимир Ланда. В Москве наименьший процент жителей, нуждающихся в жилье, и самые высокие темпы сокращения очереди, поэтому права заявителей не нарушаются. При этом представитель мэрии не смог ответить на вопрос о том, сколько именно реабилитированных обратилось за постановкой на учет в столице – такой статистики в Москве не ведется. Но это потому, что стимула нет: если внести в действующий порядок изменения, число заявок может увеличиться «в десятки и сотни раз», заявил он. Это может привести к нарушению порядка существующей очереди и на несколько лет отсрочить получение жилья уже существующими очередниками. На вопрос о том, сколько всего сейчас людей в очереди на получение жилья, представитель мэрии также ответить не смог. Но заверил, что такая информация есть в открытом доступе, а «объем поставляемого жилья позволяет обеспечивать права граждан в полном объеме».

Представитель правительства в высших судах Михаил Барщевский извинился перед заявительницами за то, что им пришлось выслушать, и рассказал, что его семья также пострадала от репрессий. «Власть сломала жизни, а сегодня кто-то находит юридические крючки, чтобы сказать: «Мы здесь ни при чем», – говорил Барщевский. – Мы с вами – власть сегодняшняя, и если мы не отвечаем за действия власти предшествующей, то подумайте о том, что будет с нашими потомками».