Дело о массовых беспорядках в Москве фактически развалилось
Но показательные приговоры участникам протестов уже начали выносить
Тверской суд Москвы во вторник вынес первые приговоры по так называемому «московскому делу», связанному с массовыми протестами против снятия с выборов оппозиционных кандидатов.
25-летний предприниматель Данила Беглец признан виновным в применении к полицейскому насилия во время акции 27 июля. По версии следствия, Беглец потянул за руку полицейского, который задерживал протестующих. Приговор – два года лишения свободы в колонии общего режима. А 25-летний техник Иван Подкопаев приговорен к трем годам лишения свободы, также за применение насилия к полицейскому (распылил перцовый газ в сторону росгвардейцев во время акции 27 июля).
Оба признали вину, поэтому суд был скорым. На заседании Беглец заявил, что готов принести извинения пострадавшему прапорщику полиции. Еще в ходе следствия обвиняемый ходатайствовал о прекращении дела за примирением сторон и даже перевел пострадавшему 10 000 руб., однако полицейский мириться отказался.
Самый суровый приговор – пять лет лишения свободы – Пресненский суд во вторник вынес блогеру Владиславу Синице. Его признали виновным в возбуждении ненависти и вражды в отношении сотрудников правоохранительных органов. Под ником Макс Стеклов в Twitter Синица призвал деанонимизировать силовиков и их детей. По мнению суда, текст мог быть воспринят как инструкция и причинить вред детям сотрудников правоохранительных органов, которые участвовали в пресечении несогласованных акций протеста. Синица признал, что опубликовал этот пост, но заявил в суде, что его слова вырваны из контекста и к расправе над детьми силовиков он не призывал.
Между тем само дело о «массовых беспорядках» разваливается, констатирует руководитель «Агоры» Павел Чиков. Следственный комитет во вторник сообщил, что прекращает уголовное преследование Сергея Абаничева, Даниила Конона, Валерия Костенка, Владислава Барабанова, Дмитрия Васильева и Егора Жукова (им всем инкриминировали именно участие в массовых беспорядках – ст. 212 УК), так как пришел к выводу об отсутствии в их действиях состава преступления. Позже СКР сообщил, что попросил суд перевести под домашний арест Жукова и еще одного фигуранта дела о массовых беспорядках – Сергея Фомина.
«Вероятно, вначале у следователей был карт-бланш – в первой половине августа они фактически могли делать все, что угодно, от них просто ждали результата», – полагает политолог Алексей Макаркин. Власть тогда демонстрировала консенсус под флагом «не мешайте следователям», напоминает эксперт. Но достаточно быстро выяснилось, что массовых беспорядков у следователей не получается. В числе причин, по которым это не удалось сделать, по мнению Макаркина, было отсутствие хотя бы одного признания в массовых беспорядках от арестованных: «Те, кто признались, признались по другой статье – в конкретных поступках». В результате следствию не удалось задействовать принцип преюдиции, как было в болотном деле 2012 г. Кроме того, возможно, следствию не удалось получить показаний на организаторов протестов, указывает эксперт: «Видимо, спросили у следователей, каковы результаты. А раз такие, значит, надо, наверное, менять». Решения были приняты внутри правоохранительной системы, считает Макаркин.
Одновременно Егору Жукову было предъявлено обвинение в экстремизме – об этом сообщил Чиков со ссылкой на его адвоката Леонида Соловьева. В постановлении следователя о привлечении Жукова в качестве обвиняемого говорится, что тот, «испытывая чувство политической ненависти и вражды к существующему в России конституционному строю, системе государственной власти и к ее представителям, а также действуя по мотиву идейного невосприятия и личной неприязни к ним <...> решил привлечь неограниченный круг лиц к своей экстремистской деятельности, направленной на дестабилизацию общественно-политической обстановки в РФ». Для этого Жуков, считает следствие, подготовил и разместил на своем канале в YouTube видеозаписи «Митинг 7 октября, или как сливают протест», «Мирная революция возможна (доказательства)», «Митинги. Что дальше», «Бойкот выборов – это лишь начало». Правозащитник отмечает, что Жукову не стали предъявлять обвинение по недавно декриминализованной ст. 282, подразумевающей ответственность за публичные призывы к насилию. Но чтобы это сделать, нужно было, чтобы Жуков ранее был как минимум один раз привлечен к административной ответственности, но этого не было. Поэтому в ход пошла ст. 280, которая вообще-то отнесена к исключительной подследственности ФСБ, указывает Чиков.
Теперь следствие, видимо, пойдет по другим маршрутам: вместо одного большого дела может появиться несколько маленьких, считает Макаркин. Ключевым эксперт считает дело Константина Котова, которого пытаются осудить за неоднократное участие в несогласованных массовых мероприятиях (ст. 212.1 УК). Ранее применение такой статьи ограничил Конституционный суд, запретив привлекать к уголовной ответственности за участие в мирных мероприятиях, которые не привели к серьезным последствиям. После этого статья в течение двух лет не применялась. «Если силовикам удастся разморозить эту статью, возникнет реальная опасность уголовного преследования для лидеров протеста, которые неоднократно привлекались к административной ответственности за несанкционированные акции», – поясняет политолог.
34-летнего программиста Котова вчера также начали судить в Тверском суде. Его обвиняют в многократном нарушении правил публичных мероприятий. На расследование уголовного дела следствию понадобились считанные дни: 12 августа Котова задержали, а уже 15 августа расследование было завершено. Процесс тоже продвигается стремительно: в первый день суд успел огласить обвинительное заключение (оно сводится к перечислению несогласованных акций, в которых неоднократно участвовал обвиняемый, выражая тем самым «презрение к конституционным ценностям» – таким, например, как право граждан на свободу передвижения), а также исследовать материалы дела и заслушать нескольких свидетелей. Свидетелей у обвинения в общей сложности 22 (21 полицейский и один сотрудник мэрии, отвечающий за согласование массовых мероприятий). Сам Котов заявил в суде, что обвинение ему понятно, но он с ним не согласен, так как, наоборот, выступал в защиту конституционных ценностей.