С самого богатого полковника ФСБ хотят взыскать 6,3 млрд рублей
Ответчиками по иску Генпрокуратуры стали сам Кирилл Черкалин и его родственники
Генпрокуратура обратилась в Головинский суд Москвы с иском о конфискации в пользу государства имущества семьи полковника ФСБ Кирилла Черкалина на сумму 6,3 млрд руб., сообщила в среду пресс-служба надзорного ведомства. В ходе проверки на соответствие доходов и расходов бывшего начальника 2-го отдела Управления «К» Службы экономической безопасности ФСБ обнаружилось, что Черкалин, получив доход из не предусмотренных законом источников, купил и зарегистрировал на родственников пять квартир, два загородных дома, шесть земельных участков общей площадью 7116 кв. м, 14 нежилых помещений и два автомобиля, перечислила Генпрокуратура. В иске также говорится о наличных деньгах, обнаруженных при обыске в доме, машине и служебном кабинете полковника, на сумму 800 млн руб., $72 млн и 8 млн евро.
Черкалина арестовали в апреле 2019 г. вместе с экс-сотрудниками ФСБ Дмитрием Фроловым и Андреем Васильевым. Всем фигурантам дела предъявлены обвинения в мошенничестве в особо крупном размере. По информации следствия, с ноября 2013 г. по февраль 2015 г. Черкалин получил от бизнесмена через посредника взятку в размере $850 000 «за совершение действия и бездействие в пользу взяткодателя и коммерческой структуры, а также за общее покровительство». В 2011 г. Черкалин, Васильев и Фролов, пригрозив уголовным делом, обманули бизнесмена Сергея Гляделкина, который передал им долю в уставном капитале ООО «Юрпромконсалтинг» стоимостью около 490 млн руб., считает следствие.
Ранее сообщалось, что при обысках по делу Черкалина и его бывших подчиненных были найдены деньги и ценности на общую сумму в 12 млрд руб. Это стало абсолютным рекордом: ранее самым богатым коррупционером считался бывший полковник МВД Дмитрий Захарченко, в квартире родственницы которого было изъято 8 млрд руб.
Как отмечают в Генпрокуратуре, совокупный легальный доход Черкалина и членов его семьи в 2005–2019 гг. составил 55 млн руб., сам он за период госслужбы с 2009 по 2018 г. задекларировал 17,5 млн руб. Но это неполные сведения о его доходах, уверены прокуроры.
Иск Генпрокуратуры зарегистрирован в Головинском суде 21 августа, следует из карточки дела. По нему проходят семь ответчиков: Орловская Е. П., Орловская И. В., Первова Д. Ю., Черкалин В. И., Черкалин К. В., Черкалина А. В., Черкалина Н. Ф. Адвокат Черкалина Владимир Михайлов иск Генпрокуратуры не комментирует.
Между тем практика изъятия имущества не только у проштрафившихся чиновников, но и у их родственников, знакомых и третьих лиц набирает обороты. В 2017 г. прокуратура добилась конфискации активов на 9 млрд руб. у родственников и знакомых Захарченко. В марте этого года Гагаринский суд Москвы обратил в доход государства имущество полковника ФСБ Дмитрия Сенина, 13 его родных и знакомых, а также ООО «Апартс», а в апреле Красногорский суд Московской области отобрал у бывшего главы Серпуховского района Подмосковья Александра Шестуна и еще 36 физических и юридических лиц активы на 10 млрд руб.
Все иски предъявлялись исключительно к чиновникам и силовикам, уже оказавшимся фигурантами громких дел, до этого никаких претензий к ним не возникало. Замгендиректора «Трансперенси интернешнл» Илья Шуманов объясняет это технологией проверок деклараций о доходах, которая отдана на откуп внутренним кадровым службам и в лучшем случае сводится к запросам в ЕГРН и налоговую службу. В исключительном случае аналогичные запросы могут быть сделаны в отношении членов семьи, но даже до проверки совершеннолетних родственников дело уже не доходит – просто потому, что закон этого не предусматривает.
Поскольку многие коррупционеры – люди с юридическим образованием, то они знают, как работает система, и этим успешно пользуются. В результате система декларирования доходов деградирует и полностью утратила эффективность, считает эксперт. Только когда возбуждается уголовное дело, круг проверяемых расширяется за счет аффилированных лиц, совершеннолетних родственников и бизнес-партнеров, но в этом случае приходится говорить о политической мотивированности подобных углубленных исследований, заключает Шуманов.