«Исключение из правил, а не норма». Что политологи думают об освобождении Голунова

Евгений Минченко, политолог

«С точки зрения пиара это очень хорошая история: власть показала, что если даже высокопоставленные начальники нарушают Уголовно-процессуальный кодекс, они будут наказаны. Думаю, скорее всего, это отразится в том числе и на рейтинговых показателях президента Владимира Путина.

Сложившаяся ситуация создала большие сложности министру внутренних дел Владимиру Колокольцеву. Это большой удар по всей системе МВД. Кандидаты на пост руководителя МВД есть у ФСБ и у руководителя Росгвардии Виктора Золотова.

В администрации президента «дырки для звездочек» могут себе сверлить и руководитель Антон Вайно, и его первые заместители Алексей Громов и Сергей Кириенко – это в зоне ответственности всех троих.

В целом освобождение Голунова – несомненная победа гражданского общества. Но она не безраздельно принадлежит ему. Потому что в итоге, безусловно, появятся бенефициары этой истории внутри элит».

Дмитрий Бадовский, руководитель фонда «Институт социально-экономических и политических исследований»

«Главное, что произошло на данный момент, – Иван Голунов свободен, обвинения полностью сняты. Но само расследование по данному делу не завершено, и важно, чем именно оно закончится. Тогда можно делать выводы о том, каков будет итоговый сигнал этого дела для системы, а соответственно, и его реальные последствия.

Пока речь идет о том, что перед нами «исключение из правил», а не «новая норма». Сила гражданской самоорганизации, взаимопомощи и корпоративной солидарности продемонстрирована, поддержка части элит здесь также была, и это немаловажно.

Будут ли эти механизмы работать и срабатывать как система «гражданской правозащиты» в других случаях, пока не ясно. Это касается и правоприменения по антинаркотическим статьям, и отношения к журналистским расследованиям, и борьбы с коррупцией, и гражданского контроля в правоохранительной сфере в целом. Запрос на справедливость высок, и в этих условиях «исключения из правил» без изменения общей ситуации в долгосрочном плане могут даже усиливать общественную депрессию.

Что касается почти обязательных для всех сегодняшних дискуссий вопросов о транзите власти, то здесь ситуация выглядит следующим образом. Какими ни были бы впоследствии конкретные сценарии политического развития, значение имеет то, какие виды ресурсов – силовой, финансовый, административный, медийный, общественный и публично-политический и т. д. – имеют больший вес в определении развития ситуации и, соответственно, какие элитные страты – силовики, медиакласс, администраторы – обладают большим или меньшим влиянием в правящем классе в целом. И «дело Голунова», и многие истории в будущем, которые мы ещё увидим, будут примерами того, как разные типы ресурсов вступают в конкуренцию, и роль каких-то из них со временем может расти, а каких-то падать».

Михаил Виноградов, руководитель фонда «Петербургская политика»

«Очевидно, решено не нагнетать ситуацию, не усугублять кризис, который возник вокруг задержания и ареста никому до этого не известного журналиста. И в этом отчасти была его сила: если нулевая известность, значит и нулевой антирейтинг, всем легко было выступать в его защиту. В результате было принято единственное разумное решение в условиях очевидного перформанса в Москве в защиту Голунова – разрядить ситуацию.

А дальше возникает вопрос о бенефициарах, который не очень ясен. Потому что, с одной стороны, гражданское общество показало способность к одномоментной мобилизации, но по-прежнему идя не по собственной повестке, а по повестке, создаваемой властями. То есть принципиально и качественно ситуация здесь с 2012 и 2015 гг. не поменялась.

Наверное, как и после убийства Бориса Немцова, которое вызвало серьезный шок в коридорах власти, система выйдет из этого кризиса изменившейся. Но характер этих изменений и их бенефициары пока не ясны. С одной стороны, уже запускают кампанию по декриминализации хранения наркотиков. То есть предпринимаются какие-то шаги, призванные остановить или скорректировать тренд на превращение правоохранительных органов в политические субъекты, который наметился в 2014–2015 гг. Но будет ли способность и воля довести этот процесс до конца – подчинения правоохранителей гражданской власти – или все споткнется на середине, пока не ясно.

В целом этот кризис был важен тем, что показал: по отношению к произволу правоохранителей лоялистов и критиков власти ничего не разделяет, они одномоментно ощущают общую эмоцию и водораздела не существует. Это впервые проявилось за все эти годы политической субъектности правоохранителей».

Алексей Федяров, руководитель юридического департамента «Руси сидящей»

Колокольцев пытается вскочить в уже идущий поезд: скорее всего, дело в Следственном комитете уже есть, два оперативника и начальник отделения могут начинать собирать сумки в СИЗО. Накануне появилась информация о том, что Генпрокуратура затребовала дело для проведения проверки, а также данные о понятых и закупщиках, которые участвовали в оперативных мероприятиях по задержанию Голунова. А в этом деле были допущены настолько колоссальные нарушения, что не заметить их прокуратура просто не могла. Теперь есть все основания для возбуждения в отношении них дела о превышении должностных полномочий (ст. 286 УК), фальсификации доказательств (ст. 303 УК) и сбыте наркотических средств ( 228.1 УК). Такие дела в отношении полицейских редко, но все-таки возбуждаются. В данном случае, что называется, «звезды сошлись»: во-первых, дело получило небывалый общественный резонанс. Во-вторых, то, как накосячили опера ЗАО, – это надо было очень постараться.

Глеб Кузнецов, политолог

«Иногда официальная интерпретация факта самая верная. МВД признало, что у него нет больше хороших версий, которые бы позволили продолжать расследование в разогретой общественно-политической обстановке. За три дня выдвижения официальных версий и обнародования мыслей близких к полиции экспертов каждый новый информационный вброс оказывался дезавуирован фактами и вел только к дискредитации правоохранителей. Теперь это прекратилось. Победа гражданского общества в том, что оно вынудило правоохранителей аргументировать свою позицию, чего в обычной ситуации не происходит».

Алексей Макаркин, заместитель директора Центра политических технологий

«Говорить только о победе гражданского общества или только играх элит [в истории освобождения Голунова] было бы глубоко неправильно. Элиты, конечно, сильно недовольны активностью силовых структур. И каждый, вступаясь в той или иной степени за Голунова, мог подумывать и о самом себе: а не подсунут ли и мне что-нибудь, если я с кем-то войду в конфликт. Поэтому если мы говорим об элитных играх, то они тоже были связаны с неприятием силового произвола. Ведь подсунуть что-то или спровоцировать могут самых разных людей, в том числе и очень влиятельных.

Но, с другой стороны, надо понять, что здесь главным было гражданское общество. Дело в том, что никакие элитные игры не были бы возможны без инициативы гражданского общества. Без того, что люди собрались, вышли; без пикетов у МВД, у суда и без мощной кампании в интернете, без мгновенного разоблачения фотографий, опубликованных МВД (имеются в виду фотографии нарколаборатории, якобы найденной в квартире Голунова; позже МВД признало, что почти все фото сделаны в другом месте. – «Ведомости»). Ведь первым моментом, когда сторона МВД была вынуждена уступить, было признание того, что публикация фотографий была ошибкой. Это была именно позиция гражданского общества, которое все это подняло, раскрутило и не отпустило. И это была позиция адвокатов, которые сделали огромную работу.

А дальше, когда уже пошла волна, на которую нельзя было не обратить внимание, соответственно, начались элитные интересы. Элиты увидели, что, с одной стороны, повышаются политические риски: просто так это дело не оставят. Видимо, у сотрудников МВД попросили доказательства [виновности Голунова], а когда все начало обваливаться, выяснилось, что и следов употребления нет, и отпечатков пальцев нет, то уже встал вопрос, что делать дальше.

В любой нормальной судебной системе хватило бы и истории с подозрительно проведенным точечным обыском, чтобы не просто никакого домашнего ареста не было, а чтобы все требования [следствия] были отвергнуты и человека отпустили бы на свободу. Но даже в нашей системе, которая презумпцию невиновности реально не слишком уважает, удалось собрать доказательства невиновности журналиста. И ни одного доказательства того, что он в чем-то виноват. Поэтому было понятно, что движение [в защиту Голунова] росло бы и усиливалось, тем более что в таких ситуациях возникает эффект снежного кома, когда присоединяются всё новые и новые группы. С одной стороны, [элитам] очень хотелось все это как-то прекратить. С другой стороны, видимо, хотелось бы как-то ограничить силовиков. Все эти факторы сработали, но основой стала активность гражданского общества.

[Если бы в преследовании Голунова были заинтересованы реально высокопоставленные люди] все зависело бы от степени консенсусности: если бы был абсолютный консенсус [как в деле ЮКОСа в 2003 г.], если бы Голунов был какой-то [общий] враг, наверное, вряд ли что-нибудь [протесты] сработало».