Как «сын» Каддафи строит рай на земле

Халифа Хафтар, командующий Ливийской национальной армией (ЛНА), внезапно попал в фавор у Запада. С 4 апреля его армия наступает на Триполи, где засел главный соперник Хафтара в борьбе за власть – премьер-министр правительства национального единства Фаиз Сарадж. ООН уже готовила гневную резолюцию с требованием отвести войска назад, когда вмешались США. В минувшую пятницу Белый дом объявил, что Дональд Трамп обсудил с Хафтаром по телефону «продолжающиеся контртеррористические усилия, направленные на достижение мира и стабильности в Ливии» и признал «важную роль» ЛНА в борьбе с экстремистами.

Видимо, Трампу объяснили, что Хафтар представляет реальную военную силу, иронизирует арабист Николай Сологубовский: «Трамп уже заявлял, что вмешательство Барака Обамы в дела Ливии было ошибкой. Кто сейчас может исправить ошибку? Сами ливийцы. Если американцы будут в этот момент на стороне реальной военной силы, т. е. ЛНА, они смогут наладить деловые отношения с Ливией. Это важно для США. В Америке уже создан особый Ливийский центр сотрудничества, уже подписаны контракты на восстановление аэропортов Ливии».

Хафтар продолжает рваться в столицу. Представитель ЛНА Ахмед аль-Мисмари на днях обещал перебросить к Триполи дополнительные силы, которые должны наконец-то прорвать оборону к югу от Триполи. Медленное продвижение войск он объяснил тем, что районы густо населены и армия не хочет лишних жертв. Но повод спешить есть: 5 мая начинается Рамадан, на время которого, возможно, придется заключить перемирие.

Соратник Каддафи

О жизни Хафтара впору снимать остросюжетный боевик. Он умирал и воскресал, противостоял Америке и помогал ей, сражался на стороне Египта и против Египта, за Каддафи и против Каддафи, не раз чудом избегал гибели, 20 лет провел в изгнании, затеял несколько неудачных мятежей. И вот под старость начал игру, которая сделала его ключевой фигурой в ливийском конфликте.

Хафтар родился в 1943 г. в г. Адждабия, стоящем на пересечении главных транспортных артерий страны. За этот город шли жестокие бои и во время Второй мировой войны, и во время нынешней гражданской войны в Ливии.

Хафтару повезло: родители обеспечили ему школьное образование, а в 1964 г. он попал курсантом в Королевский военный колледж в Бенгази. В Ливии, как и в других странах Ближневосточного региона, власть была устроена по родоплеменному принципу – образование, карьера и вообще жизненный успех зависели преимущественно от принадлежности к правящему племени. Молодые ливийцы (особенно выходцы из маловлиятельных кланов) мечтали переделать Ливию в страну с равными возможностями. Их вдохновлял пример Египта. Там в 1952 г. их сверстники из «Свободных офицеров» взяли власть в свои руки и принялись строить арабскую версию социализма, мечтая распространить ее на весь Ближний Восток.

Повсюду в регионе возникали кружки молодежи, где до хрипоты спорили о новом устройстве государства, – и Ливия не стала исключением. В одном из таких кружков Хафтар познакомился со студентом-историком, разработавшим собственную политическую концепцию. В ее названии соединились два слова – «джумхурия» (республика) и «джамахир» (народные массы). Студента звали Муамар Каддафи, а его учение – джамахирия.

Хафтар и Каддафи стали друзьями и соратниками по революционной борьбе. «Он был мне сыном», – цитировал The New Yorker лидера Ливии.

1 сентября 1969 г. по всей стране одновременно выступили боевые группы заговорщиков. Хафтару Каддафи поручил особенно важную миссию: не дать американцам воспрепятствовать революции. Неподалеку от берегов Ливии в день переворота курсировал советский флот, американские корабли не рискнули вмешаться. Но оставалась авиация США, которая легко могла свести шансы заговорщиков на нет.

Американские ВВС базировались на аэродроме рядом с Триполи, где сейчас международный аэропорт Митига. Хафтар подвез пушки к базе и обещал открыть огонь, если хоть один самолет начнет движение. Пока американцы решали, что делать, стало поздно. Власть в стране поменялась.

Египет – союзник и враг

В следующий раз Хафтар отличился 6 октября 1973 г. В тот день Израиль отмечал праздник Йом Кипур, Судный день. Армии Египта, Ливии и Сирии воспользовались тем, что жизнь в стране замерла, чтобы форсировать Суэцкий канал. В 14 часов по приказу Хафтара ливийские артиллеристы начали артподготовку. Уже к вечеру израильская армия была отброшена вглубь материка, но быстро собрала силы и смогла взять реванш. Через несколько дней израильтяне сами преодолели Суэцкий канал и оказались в тылу египтян на противоположном берегу, а к Дамаску подошли на расстояние артиллерийского огня. Пришлось СССР и США срочно мирить воюющих.

В 1975 г. на Каддафи было совершено покушение: военные обстреляли трибуну во время парада. Последовали чистки в армии, перед лояльными офицерами открылся путь наверх. Одним из них был Хафтар. Еще через два года ему пришлось командовать в бою с бывшим союзником – Египтом.

Египетский президент Анвар Садат еще до войны Судного дня взял курс на сближение с Америкой. После войны он сделал ставку на привлечение иностранных инвесторов и замирение с Израилем.

В Ливии и ряде других стран посчитали это предательством. Более того, Каддафи был вынужден в ответ пойти на сближение с СССР, хотя считал его империалистической державой и был идеологическим противником атеизма.

В 1977 г. трения с Египтом перешли в острую фазу. В Ливии был организован «марш на Каир» в знак протеста против контактов Садата с Израилем. На границе с Египтом протестующих остановили солдаты. После этого ливийская артиллерия обстреляла территорию Египта. 21 июля египтяне вторглись в Ливию.

Война закончилась уже 25 июля при посредничестве Алжира и Ясира Арафата и показала слабую подготовку ливийской армии. В том же году Хафтар отправился в СССР на высшие офицерские курсы «Выстрел». Еще раз он ездил учиться в СССР в 1983 г. – в Академию им. Фрунзе.

Война «Тойот»

Европейские колонисты весьма вольно рисовали границы управляемых ими стран. Порой это делалось буквально по линейке, невзирая на историю и население того или иного района. Это спровоцировало многочисленные стычки за территории после ухода колонизаторов. Одной из таких спорных земель стала «полоса Аузу» шириной около 100 км на границе Ливии и Чада. Это действительно полоса: на севере и юге ее граница представляет прямую линию, проведенную посреди пустыни. Полоса долгое время переходила из рук в руки между Италией (колония – Ливия) и Францией (колония – Чад). К моменту обретения независимости земли формально оказались у Чада.

Еще до революции король Ливии Идрис I претендовал на полосу Аузу и поддерживал местные группировки повстанцев. Каддафи продолжил эту политику, тем более что у него появился свой интерес: геологи предположили, что на полосе Аузу могут быть залежи урана. Для диктатора, мечтавшего о ядерной бомбе, это был подарок судьбы.

Каддафи сумел договориться с президентом Чада Франсуа Томбалбаем и фактически оккупировать полосу Аузу. Но вот незадача: в 1975 г. Томбалбая свергли.

Снова вспыхнула война. Каддафи утверждал, что на полосе Аузу проживают этнически близкие ливийцам племена. От поддержки повстанцев оружием и деньгами Ливия перешла к поддержке с воздуха и артобстрелам. А потом и вовсе снарядила войска в Чад.

Следующие годы боевые действия шли с переменным успехом. При поддержке ливийцев повстанцы то продвигались вглубь страны, то в их рядах возникал раскол и они откатывались обратно. Франция то вмешивалась, то отходила в сторону. Например, в 1978 г. ее войска помогли остановить наступление повстанцев, а в 1980 г. допустили, что столица пала. Ливия и Чад после этого объявили, что собираются объединиться (правда, тут остальные страны спохватились, и под их давлением Каддафи отвел свои войска).

В конце концов в 1984 г. президент Франции Франсуа Миттеран и Каддафи договорились вывести свои войска из Чада. Французы ушли. Ливийцы якобы тоже – но на самом деле остались. Более того, построили поближе к столице Чада Нджамене аэродром в оазисе Вади-Дум. Нефтью пропитали песок, а когда он высох, уложили сверху алюминиевые листы.

В 1986 г. Миттерана ждали президентские выборы. Каддафи посчитал, что француз не станет ввязываться в противостояние в Чаде, и снова начал там захватнические действия. Но просчитался: Миттеран решил, что это его шанс повысить рейтинг.

16 февраля 1986 г. французские бомбардировщики на сверхмалой высоте, чтобы не засекли радары, пролетели над Сахарой и накрыли бомбами Вади-Дум. Чтобы не рисковать, был сделан всего один заход, после чего самолеты улетели обратно. Вреда от акции было не много, зато шумиха вышла изрядная.

Тогда Каддафи послал завоевывать Чад своего доверенного человека, полковника Хафтара. Мало кто предполагал, что это изменит всю его жизнь. Армия Чада в то время владела точной информацией о передвижениях войск Каддафи. Ей активно помогал Запад, в том числе перенаправив спутники-шпионы. А ливийцы тогда рассорились с местными союзниками и испытывали дефицит разведданных.

В марте 1987 г. Хафтар отправил с базы военный отряд, который прошел 80 км и попал в засаду. Высланную на помощь колонну разгромили еще ближе к базе (Хафтар почему-то не послал на выручку самолеты, удивляется журнал Jeune Afrique). Несмотря на это, Хафтар не верил, что войска Чада рискнут атаковать базу.

Но 22 марта пикапы устремились на Вади-Дум. Кто-то на полной скорости ворвался на минное поле, надеясь, что мины будут рваться уже позади машины. А кто-то поехал по накатанным ливийцами колеям. Пока в лагере сообразили, что происходит и что это не свои солдаты на Toyota, а бойцы Чада, время было потеряно. Хафтар отдал приказ драться, «чтобы нас не передавили как крыс», но база была охвачена паникой. Сам Хафтар счел за лучшее сдаться. Его сразу же переправили в Нджамену, что, возможно, спасло ему жизнь.

Хафтар и его войска оказались классическими «ихтамнетами», ведь Каддафи не раз обещал вывести солдат из Чада. Ливийский лидер публично открестился от собственных солдат. К тому же в качестве трофеев Чаду достались новые советские средства ПВО и советская авиатехника, которые решил забрать себе для исследований Запад. Руководство СССР было взбешено, наверное, не меньше Каддафи. Пытаясь уничтожить трофейную технику, он принялся бомбить Вади-Дум.

Ливия потерпела еще ряд тяжелых поражений от отрядов на Toyota, и в 1987 г. боевые действия фактически прекратились. Окончательно о полосе Аузу договорились только в 1994 г. – она отошла Чаду.

Как Хафтар стал американцем

Хафтар не смог примириться с предательством Каддафи. В тюрьме Нджамены его нашло ЦРУ и предложило: сгнить в камере или сотрудничать. Хафтар предпочел последнее. Еще из-за решетки он наладил контакты с оппозиционным Национальным фронтом спасения Ливии, базирующимся в Чаде, и набрал сотни сторонников среди ливийских военнопленных.

Вскоре Хафтара выпустили на свободу. Он возглавил военное крыло Фронта спасения Ливии – Ливийскую национальную армию. Американские инструкторы тренировали его бойцов вести партизанскую войну, готовя к вторжению в Ливию. Помешали два события.

В 1989 г. президентом Америки стал Джордж Буш-старший, которого Ливия интересовала гораздо меньше, чем Рональда Рейгана. В самом Чаде в результате военного переворота к власти пришел Идрис Деби, взявший курс на нормализацию отношений с Каддафи. Армия Хафтара стала нежелательна в Чаде.

Что с ней делать, США не знали. Половина бойцов наотрез отказалась возвращаться в Ливию, опасаясь за свою жизнь. Сначала Америка обещала Заиру финансовую помощь, если они примут у себя ливийцев. Деньги так и не выделили, бойцов выслали в Кению. Та была не в восторге и начала громко жаловаться. В итоге ливийцы получили убежище в Америке, где им дали гражданство и расселили подальше друг от друга, по всем 50 штатам.

Жена Хафтара осталась в Ливии с дочерью, каждый год Каддафи навещал ее на день рождения с подарками – в знак того, что семья находится под защитой государства. Двух малолетних сыновей Хафтара отпустили к отцу в США. Он осел в Вирджинии, неподалеку от штаб-квартиры ЦРУ. The New Yorker писал, что никто не знает, чем зарабатывает Хафтар. Известно, что периодически он сотрудничал с американскими властями и Фронтом спасения. Например, в 1996 г. был одним из руководителей восстания в горах на востоке Ливии и после поражения бежал обратно в США.

В Вирджинии Хафтар провел уже более 20 лет, когда в 2011 г. в Ливии свергли Каддафи. Тогда жена с дочерью перебрались в США, а он с подросшими сыновьями, наоборот, приехал в Ливию. Долгое время он был в штабе ЛНА, но вырваться со вторых ролей ему не давали: обсуждался вопрос люстрации, под которую бывший пламенный революционер Хафтар неминуемо подпадал бы, рассказывает преподаватель НИУ ВШЭ Григорий Лукьянов.

Через несколько лет в Ливии начались волнения: власть во Всеобщем национальном конгрессе захватили исламисты и собрались отложить выборы. Народ на митингах стал требовать его возвращения, уверял Хафтар журналиста The New Yorker: «Я понял, что ступаю на скользкую дорогу, ведущую к гибели, но сделал это с радостью». Слова Хафтара резко расходились с его обликом, отмечал журналист: с виду командующий армией напоминает скорее отставного сельского учителя из американской глубинки.

14 февраля 2014 г., когда должны были окончиться полномочия Всеобщего национального конгресса, Хафтар выступил по телевидению, объявив о роспуске конгресса и создании правительства, которое будет править до новых выборов. Заявление так и осталось словами. После той неудачи у Хафтара нет будущего, уверяли собеседники CNBC в Ливии. Они ошибались.

Хафтар подошел к делу основательно. Провел переговоры со старейшинами племен, лидерами гражданских движений, военными. В мае 2014 г. дал старт широкомасштабной операции «Достоинство Ливии» и начал боевые действия в Триполи. Но в августе его войска вышибли из столицы. Тогда он воцарился на востоке страны.

Сейчас в стране два главных центра силы: в Триполи заседают Всеобщий национальный конгресс (бывший временный парламент, находится под контролем исламистов) и правительство Сараджа, а в 1300 км от них, на востоке страны в г. Тобрук, – избранная на общенациональных выборах и международно признанная палата представителей. Последняя три года назад присвоила Хафтару звание фельдмаршала.

Победа или смерть

Уже в первый год на Хафтара было совершено два покушения. Смертник взорвал джип возле его дома в окрестностях Бенгази, погибло четыре охранника. Потом была попытка взорвать Хафтара бомбой, закамуфлированной под мобильный телефон.

Хафтар получает оружие и деньги из Египта, Саудовской Аравии и ОАЭ, писал побывавший в его лагере журналист The New Yorker. Его противники пользуются в основном поддержкой Катара и Турции.

Его риторика все больше напоминает речи Каддафи, уверяет турецкий канал TRT World. Он тоже говорит о «комфортной жизни», «счастье народа» и верности родине. Как и Каддафи, Хафтар избегает использовать в речи любые английские слова. Он не любит говорить о своем приходе к власти, зато охотно рассуждает, как Ливии нужны безопасность и стабильность. Сидит он за длинным столом, позади стоят подчиненные. Попытка кого-либо, кроме него, заговорить первым не встречает понимания.

«Переговоры и политический процесс не в его повестке дня», – разочарованно признался FT общавшийся с ним дипломат. Хафтар «жесткий, официозный, полный чувства собственного достоинства», уверяет он.

«У Хафтара под началом ЛНА с соответствующей дисциплиной и вооружением, в том числе российским, – говорит Сологубовский, который несколько раз был в Ливии во время событий 2011 г. – Правительство Сараджа, сидящее в Триполи благодаря поддержке некоторых западных стран, опирается на террористические бандформирования – в основном из Мисраты, вотчины «Братьев-мусульман». А Хафтар внутри страны опирается на поддержку такой мощной силы, как Верховный совет ливийских племен и городов. Каждое племя и город в стране обладают вооруженными отрядами, собственными структурами управления и фактически держат сейчас всю власть на местах в своих руках, как это и было в годы Ливийской джамахирии».

Итальянский Институт международной политики оценивает численность войск Хафтара в 25 000 человек. Это самая большая в стране воинская группировка под единым началом.

Но Лукьянов обращает внимание на то, что львиная доля ЛНА – это ополчения разных племен, многие из которых не покидают региона своего проживания. У Хафтара около 3000 иностранных наемников из Судана и Чада и около 1500 салафитов, которых финансирует Саудовская Аравия. Они исламисты, в то же время Хафтар провозглашает себя борцом с исламизмом.

Ударную часть войска Лукьянов оценивает в 5000–8000 человек. Но и это немало для страны, население которой, по самым смелым подсчетам, не более 10 млн человек. Количество воюющих и потерь несопоставимо низко по сравнению с Сирией или Йеменом, потому что борьба идет исключительно за власть и экономические ресурсы, объясняет Лукьянов. Гражданское население не является объектом насилия, как в Ираке, где сунниты убивали шиитов и наоборот, и Йемене с его кровной враждой племен. Тем более даже после всех лет войны Ливия – богатая страна, где у людей осталось со времен Каддафи немало накоплений, есть чем расплачиваться кроме человеческих жизней. Самой кровавой структурой было ИГИЛ (запрещено в России). Но серьезной поддержки населения в Ливии оно не получило и осталось маргинализированной структурой.

Проблема Ливии – диспропорция в населенности, считает Лукьянов. На контролируемом им востоке проживает четверть населения, зато здесь большая часть нефти и других ресурсов. На западе, в так называемой Триполитании, живет три четверти населения, и здесь групп с различными интересами значительно больше.

Урегулирование конфликта в стране невозможно без того, чтобы мирно договорились все участники политического процесса. Ценность Сараджа в том, что он умеет усадить оппонентов за стол переговоров. Но когда эти переговоры приобретают общенациональный масштаб, представители западной части Ливии берут верх над земляками с востока если не умением, то числом. Каждый раз, когда Хафтар чувствовал, что его интересы могут ущемить, он напоминал действием: экономика легко трансформируется в военную силу, не стоит пренебрегать мнением тех, кто в основном будет оплачивать восстановление страны.

Впрочем, не только Хафтар применяет силу, сразу когда ему не нравится ход переговоров. Весной 2017 г. Хафтар и Сарадж встретились в Абу-Даби и сумели выработать договоренности, устраивающие обоих, вспоминает Лукьянов. Хафтар объявил об окончании войны и даже провел парад в Бенгази.

Ряд группировок из Триполитании посчитали себя ущемленными. Мисратские боевики – те, которые сейчас среди защитников столицы, – напали на базу ЛНА Брак-аш-Шати. Погибло более 140 человек, что для Ливии много. Договоренности были сорваны.

Нынешнее наступление Хафтара на Триполи можно интерпретировать так, что условия общенациональной конференции, которая должна была пройти 14–16 апреля этого года под эгидой ООН, не устроили Хафтара и его союзников. Возможно, подготовленный для принятия документ отличался от обсужденного им 28 февраля в Абу-Даби с Сараджем, допускает Лукьянов. При этом вряд ли Хафтар предполагал, что бои за Триполи затянутся и конференция сорвется. Один из его просчетов – боевые действия начались, когда в Триполи находился генсек ООН Антониу Гутерриш.

Начав нынешний поход на Триполи, Хафтар загнал себя в угол, уверяют эксперты, опрошенные FT. У него не осталось выхода, кроме полной победы, что нелегко. От неудачи ему уже не оправиться. Но есть и другой вариант развития событий. 15 апреля прошлого года по всем СМИ прошла новость о смерти Хафтара, которому на тот момент было 75 лет. Потом вышло опровержение: Хафтар перенес инсульт, был отправлен на лечение в Иорданию и Францию и вскоре вернулся в строй. С тех пор он постарел еще на год, и времени, чтобы объединить Ливию, у него остается все меньше и меньше. А он надеялся. «У нас очень богатая страна, из Ливии можно сделать рай на земле», – говорил он журналисту The New Yorker.