Более половины украинцев стали хорошо относиться к России
Это не взаимно, следует из результатов исследования социологов
Жители Украины стали лучше относиться к России, а среди россиян по-прежнему доминирует негативное отношение к соседям, следует из опросов «Левада-центра» и Киевского международного института социологии (КМИС). С ноября 2018 г. доля украинцев, хорошо относящихся к России, выросла с 48 до 57%. Россиян с позитивным восприятием Украины тоже стало больше, но их пока лишь треть (34 против 28%).
Около половины россиян и украинцев считают, что между странами должны быть открытые границы, без виз и таможен, за жесткие границы выступают соответственно 25 и 38%. За год с 10 до 17% выросла доля россиян, поддерживающих воссоединение в одно государство (на Украине так считают лишь 4%). К властям соседних стран подавляющее большинство респондентов относятся резко отрицательно (позитивные оценки им дают лишь 7% россиян и 13% украинцев). Но доля россиян, хорошо относящихся к простым жителям Украины, за три года выросла с 59 до 82%, а аналогичный показатель на Украине – с 67 до 77%.
Вряд ли можно говорить о потеплении в отношении россиян, скорее стало меньше антиукраинской пропаганды, поясняет директор «Левада-центра» Лев Гудков: «Ее интенсивность немного снизилась с марта 2018 г. К тому же россиян стала больше волновать внутренняя политика, чем внешняя». Украинцы резко разделяют отношение к режиму и к россиянам, говорит он: «Украинское общество сложнее устроено, потому и отношение сложнее. Украинцы не принимают агрессию в отношении своей страны и [политику] Владимира Путина». Для улучшения отношения россиян должна прекратиться антиукраинская пропаганда, считает Гудков: «У стран сохраняется память об общем прошлом, а такое отношение к Украине было все-таки создано искусственно».
Россияне отношение к Украине не изменили, согласен гендиректор КМИСа Владимир Паниотто: «По Украине же улучшение статистически значимое. Оно началось после окончания активных боевых действий и прежде всего связано с улучшением отношения к россиянам, а не к руководству страны». Хотя чуть улучшилось и отношение к властям, отмечает социолог: «Это может быть связано с выборами президента Украины [31 марта] – активнее ведут себя пророссийские силы, открылся пророссийский телеканал. Улучшение произошло за счет восточного региона». Из пророссийских кандидатов наибольший рейтинг у бывшего вице-премьера Юрия Бойко, но вряд ли эти изменения на него повлияют, добавляет Паниотто: «Три основных кандидата – [актер] Владимир Зеленский, [президент] Петр Порошенко и [экс-премьер] Юлия Тимошенко – не являются пророссийскими. Хотя не исключено, что Зеленскому это как-то поможет, так как на востоке он получает существенно больше конкурентов. Возможно, влияет то, что он говорит с избирателями на русском в отличие от своих основных соперников».
У украинцев есть разочарование в майдане, если бы были успехи, то цифры были бы другие и не в пользу России, уверен украинский политолог Вадим Карасев: «Есть и инерция общественного сознания, люди не хотят признаться, что с симпатией относятся к «стране-агрессору», как ее называют на официальном уровне». Подобные настроения уже используются в выборной кампании, отмечает эксперт: «Зеленский – это альтернатива от юга и востока, это пророссийский электорат, который не хочет отчетливо артикулировать свои настроения. Поэтому голоса Зеленского – это голоса скрытого пророссийского большинства, которое пока не может в этой паранойе открыто говорить о своих взглядах».
Если члены украинской диаспоры в России в основном ощущают себя россиянами, то на востоке и юге Украины сохраняется та часть украинской нации, которая всегда ориентировалась на Россию, потому и позитива к России там больше, говорит российский политолог Борис Макаренко. Кроме того, на Украине нет такой мощной государственной пропагандистской машины, а в России машина антиукраинской пропаганды есть и она за последние пять лет активности не снизила, добавляет эксперт: «Очевидно, что для России конфронтация с Западом, которая возникла по поводу Украины, остается существенной частью внешней политики, а у нас внешняя политика всегда отражалась вовнутрь. Остается образ врага».
