Россия доложила Совету Европы об усилении борьбы с незаконной прослушкой

Минюст подготовил поправки в закон об оперативно-розыскной деятельности и Кодекс административного судопроизводства, предусматривающие дополнительные гарантии защиты прав человека при рассмотрении материалов о даче судебной санкции на прослушивание телефонных переговоров. Доработанный законопроект, как ожидается, будет внесен в правительство в октябре. Об этом говорится в плане действий по исполнению постановления Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) по делу Романа Захарова, который российское правительство представило в Комитет министров Совета Европы (ход исполнения этого решения комитет, как ожидается, обсудит в сентябре).

Захаров, журналист из Санкт-Петербурга, в 2006 г. пожаловался на предписание, которое обязывает мобильных операторов устанавливать техническое оборудование для обеспечения оперативно-розыскных мероприятий на сетях электросвязи (СОРМ). В 2015 г. ЕСПЧ пришел к выводу, что российское законодательство не способно защитить граждан от несанкционированной прослушки и ограничить применение негласных методов наблюдения только случаями, когда это «необходимо в демократическом обществе»: в законах недостаточно четко определены ситуации, в которых правоохранительные органы имеют право прослушивать переговоры, и случаи, в которых прослушивание должно быть прекращено, а собранные данные уничтожены. Кроме того, согласно решению суда процедура выдачи разрешений на прослушивание не представляет достаточных гарантий того, что оно проводится только в оправданных и необходимых случаях. При этом эффективность надзора за законностью негласных оперативно-розыскных мероприятий низка, а эффективные средства обжалования вообще отсутствуют, говорилось в решении ЕСПЧ.

За прошедшее с тех пор время, отмечается в письме российских властей, национальные суды уточнили ряд важных правовых позиций в отношении соблюдения прав граждан при проведении оперативно-розыскных мероприятий, включая перехват телефонных разговоров. Так, Конституционный суд в 2011 г. указал, что оперативники, запрашивая разрешение на проведение негласных мероприятий, должны опираться не только на предположения о наличии признаков преступления, но и на конкретные фактические обстоятельства, подтверждающие обоснованность таких предположений. А соответствующие судебные решения не могут основываться только на запросе, они должны быть обоснованными и мотивированными. Таким образом, делают вывод российские власти, объем предварительного судебного контроля за прослушиванием переговоров не ограничен и позволяет суду проверить как наличие «разумных подозрений», так и пропорциональность предполагаемого ограничения права. Требования к содержанию запроса и к решению судьи, санкционирующего слежку, изложены в обзоре практики, подготовленном Верховным судом в 2014 г. Наконец, в 2017 г. Конституционный суд отметил, что вопрос о законности и разумности соответствующих решений может быть разрешен судом уже в ходе рассмотрения уголовного дела – если, например, прослушивание длилось менее 48 часов (в этом случае санкция суда законом вообще не предусмотрена).

Юрист «Мемориала» Кирилл Коротеев, представлявший Захарова в Страсбурге, уверен, что ЕСПЧ можно было и не напоминать о правовых позициях российских судов: Страсбургский суд вынес решение в 2015 г. и, конечно же, ознакомился с существовавшими в тот момент подходами. Однако российские власти по-прежнему не в состоянии предоставить какие-либо доказательства того, что эти общие рассуждения применяются в реальности. Зато полно доказательств обратного: разрешения на прослушку по-прежнему нередко представляют собой заранее отпечатанный шаблон, куда от руки вписывается фамилия, указывает юрист. Но даже если бы суды вдруг взялись тщательно проверять все запросы оперативников, все равно выданные ими разрешения некому показывать: силовики де-факто имеют неограниченный доступ к информации, передаваемой по сетям связи, а бумажка нужна, только чтобы вложить ее в уголовное дело. Более того, принятие закона Яровой и блокировка Telegram свидетельствуют о том, что никто не собирается отказываться от неограниченного доступа к разговорам и переписке граждан, резюмирует Коротеев.