Россияне стали безразличнее относиться к сталинским репрессиям

Это результат беспамятства граждан и злонамеренности властей, считает историк
Выросло поколение, которое находится исторически далеко от этих событий и не получало достаточно знаний об этом предмете, говорит историк, член «Мемориала» Никита Петров
Выросло поколение, которое находится исторически далеко от этих событий и не получало достаточно знаний об этом предмете, говорит историк, член «Мемориала» Никита Петров / Д. Абрамов / Ведомости

Число россиян, считающих сталинские репрессии политическим преступлением, за пять лет снизилось с 51 до 39%, а четверть респондентов объясняют их «политической необходимостью», следует из опроса «Левада-центра» (см. график). Самым популярным ответом об отношении нынешних властей к сталинским репрессиям стал вариант «они вообще об этом не думают» (30% против 21% в 2011 г.). Резко поменялось и мнение о том, нужно ли вообще вспоминать о репрессиях: пять лет назад 37% респондентов считали, что «лучше говорить об этом поменьше» и 49% призывали не забывать историю, теперь же соотношение обратное – 47 на 38% в пользу умолчания. Наконец, 36% опрошенных готовы оправдать человеческие жертвы достигнутыми в сталинскую эпоху высокими результатами и лишь 26% считают Сталина государственным преступником.

Выросло поколение, которое находится исторически далеко от этих событий и не получало достаточно знаний об этом предмете, говорит историк, член «Мемориала» Никита Петров

Россияне стали безразличнее относиться к репрессиям, поясняет замдиректора «Левада-центра» Алексей Гражданкин: «Перелом в отношении к репрессиям, как и к другим сюжетам, произошел в 2014 г.: когда возникли проблемы с Западом, появился запрос на жесткого руководителя, соответствующего советской мифологии, поэтому уровень критики Сталина снизился». Безразличие или отсутствие желания говорить о репрессиях – это очередной пересмотр истории в связи с изменившейся актуальной повесткой дня, считает социолог: «Пока Россия шла по пути сближения с Западом, отношение к советскому периоду было критичнее, когда пути начали расходиться – стали мобилизовываться другие структуры сознания. Наиболее критичное отношение к Сталину было в 2012 г. на волне критического отношения к власти как таковой. А всплеск ее поддержки сопровождает снижение критики Сталина». Кроме того, есть серьезное различие в оценке сталинских времен между теми, чьи родственники пострадали от репрессий, и теми, у кого этого не было, – первые понимают, что это преступление, и считают, что это нужно обсуждать, отмечает Гражданкин.

Выросло поколение, которое находится исторически далеко от этих событий и не получало достаточно знаний об этом предмете, говорит историк, член «Мемориала» Никита Петров: «Есть и целенаправленная госпропаганда, которая огламуривает сталинизм, пытаясь внедрить в голову ложные концепции и ставя во главу угла государственнический подход, согласно которому власть всегда права, а если и были какие-то перегибы или ошибки, то это потому, что она действовала в своих интересах. Есть и пропаганда безграмотности: выходит множество книг, которые в извращенном свете показывают советскую эпоху и не представляют сталинские репрессии преступлением». Власть же уходит от честного разговора на эту тему, считает эксперт: «Это союз беспамятства со злонамеренностью властей, которые делают это, чтобы человек не осознавал себя частью истории, а сакрализовал и нынешнюю власть. Безразличие властей подвигает массовое сознание к пониманию того, что ты соподчиненная единица и поэтому против властей выступать не стоит».