КС решит, может ли предмет преступления быть одновременно и его орудием
Коллекционер из Германии пытается вернуть изъятую у него картину
Во вторник в Конституционном суде было рассмотрено дело о проверке положений ст. 81 Уголовно-процессуального кодекса (УПК), предусматривающей конфискацию имущества обвиняемого, если оно использовалось в качестве орудия преступления и было признано вещественным доказательством. Поводом к рассмотрению дела послужили жалобы коллекционера из Германии Александра Певзнера, у которого в 2003 г. ФСБ конфисковала картину Карла Брюллова «Христос во гробе». Коллекционер приобрел полотно без подписи в Брюсселе и привез его для экспертизы в Русский музей, оформив на таможне временный ввоз. Но после того как музей подтвердил авторство Брюллова, коллекционера обвинили в контрабанде культурных ценностей, а картину изъяли в качестве вещественного доказательства.
В 2013 г. Выборгский городской суд Ленинградской области прекратил дело против Певзнера в связи с истечением срока давности и при этом конфисковал картину, признав ее вещественным доказательством по делу. Впоследствии областной суд это решение отменил и постановил вернуть картину владельцам, но судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда в прошлом году вынесла окончательное решение о конфискации. Также коллекционер и его супруга оспаривают в Конституционном суде ст. 401.6 УПК, которая ограничивает кассационный суд годичным сроком на «поворот к худшему» при пересмотре судебных решений – в той части, в которой Верховный суд не признал свое решение о конфискации поворотом к худшему и применил ее в спорном деле.
Злоупотребления на двух листах
Бизнес-омбудсмен Борис Титов обратился к председателю Верховного суда Вячеславу Лебедеву с письмом, в котором просит разобраться с решениями судов об арестах предпринимателей. Он напоминает, что закон не позволяет отправлять за решетку обвиняемых по экономическим делам. Но, несмотря на многочисленные разъяснения Верховного суда, этот запрет регулярно нарушается: список незаконно, по мнению омбудсмена, арестованных бизнесменов занимает два листа.
Представитель Певзнера Максим Крупский доказывал, что виновность коллекционера не была доказана, значит, и конфискация как мера уголовно-правового воздействия не может быть к нему применена – это противоречит принципу справедливости.
Но дело в отношении коллекционера прекращено по нереабилитирующим основаниям, возражали ему представители органов власти. Факт совершения Певзнером преступления установлен и не отрицается, напомнил полпред президента Михаил Кротов. И хотя в науке нет четкого разграничения между предметом и орудием преступления, а практика неоднозначна (Верховный суд, например, отказывается признавать орудием преступления деньги, изъятые на таможне), это не принципиально, дал понять Кротов: применяемое в случае конфискации предмета контрабанды решение не подменяет приговор, а выносится по факту преступления.
Раз коллекционер согласился с прекращением дела по нереабилитирующим обстоятельствам, значит – признал вину, хотя мог настаивать на продолжении расследования и добиться реабилитации, объяснил представитель Совета Федерации Андрей Клишас. Это возможно только с согласия обвиняемого, а раз он согласился – то признал вину. Эту позицию поддержали представители Минюста, Генпрокуратуры и даже Совета по правам человека (СПЧ) при президенте. Хотя было бы хорошо, если бы суд уточнил правовой смысл понятия «орудия, оборудование или иные средства совершения преступления, принадлежащие обвиняемому», осторожно добавила член СПЧ Наталья Евдокимова.