«Она коня и трепетную лань могла впрячь в одну телегу»

Секретарь

Комсомольскую карьеру Валентина Матвиенко начала почти случайно: раскритиковала секретаря факультетской ячейки. «В институте не было никакой живой комсомольской жизни, никаких строительных отрядов – мы существовали сами по себе <...> Совсем не собиралась выступать, но здесь вышла и высказала все, что думала: «Какая это комсомольская жизнь? Что, и дальше так жить?» – вспоминала Матвиенко в интервью «Комсомольской правде». Секретаря решили переизбрать, и кто-то из зала выдвинул Валентину.

Это был самый конец 1960-х, она носила еще девичью фамилию – Тютина. За плечами у Валентины Тютиной было бедное детство в Черкассах (отец умер, когда она училась во 2-м классе), местное медучилище (красный диплом фармацевта) и поступление в Ленинградский химико-фармацевтический институт.

«Она отличалась умением добиться успеха, хотя никаких проявлений карьеризма в ней не было, – вспоминает институтский преподаватель Тютиной профессор Бенюмен Молдавер. – Уже в студенческие годы умела говорить убедительно, а порой и страстно».

Став секретарем, Матвиенко дала факультету комсомольской жизни. «Она всегда много времени уделяла общественной работе. До сих пор помню, как мы праздновали дни рождения в стройотряде, весело было, интересно; организовывали еще концерты, готовили выступления, соревновались друг с другом. Всем этим занималась Валя», – вспоминает однокурсница Стелла Корниенко (Петрукова). «Валя добилась того, что мы первыми поехали в Болгарию», – добавляет другая однокурсница – Лариса Громова.

В институте Валентина познакомилась со своим будущим мужем Владимиром Матвиенко, они поженились на 5-м курсе.

Матвиенко собиралась в аспирантуру, но у партии были на нее свои виды. Первый секретарь горкома Анатолий Герасимов уговаривал ее пойти на работу в райком комсомола, Матвиенко отказывалась. «Это к слову о якобы ее карьеризме... Отзывы о ее работе были хорошими, я поговорил предварительно с ректором <...> Начинаю беседовать с самой Матвиенко, а она ни в какую. Говорит, что решила в жизни «держаться за трубу» [работать в реальном секторе]. И вообще у них с мужем уже выстроены свои жизненные планы. Я говорю: ну что ж, приводи мужа. Через день они пришли вместе – Валентина и Владимир».

Разговор с молодыми супругами закончился в пользу партии: после вуза Валентина стала завотделом в Петроградском райкоме ВЛКСМ.

Так началась ее номенклатурная карьера: завотделом, секретарь, первый секретарь Петроградского райкома комсомола. Конкурсы, смотры, стройотряды – все то, что Матвиенко так хорошо давалось в институте.

В 28 лет ее забрали в обком комсомола. В 35 – в райком партии, она стала первым секретарем Красногвардейского райкома.

«Тогда такая пора была: комсомол был кузницей кадров. И если человек хорошо проявлял себя в комсомоле, то его выдвигали либо на хозяйственную, либо на партийную работу. Это было естественно. Ее заметили и продвинули, – рассказывает давний друг Матвиенко Евгений Примаков. – Иногда в отношении женщин говорят намеками, что, дескать, дружила с кем-то и поэтому выдвигалась. Даже близко такого не было».

В 1986–1989 гг. Матвиенко работала зампредом Ленинградского горисполкома по культуре и образованию. Давид Голощекин, народный артист и директор Джазовой филармонии, вспоминает, как она ему помогла. Голощекин хотел организовать джазовый клуб. Матвиенко предложила помещение в кинотеатре «Правда» на Загородном проспекте. А вскоре ее начальник – председатель горисполкома Владимир Ходырев решил отдать то помещение под ресторан. «Я уже отдала его под Центр джазовой музыки», – воспротивилась Матвиенко. Началась закулисная борьба, которую Матвиенко выиграла: джазовый клуб открылся 1 января 1989 г. «Матвиенко проявила характер», – благодарен Голощекин.

А потом Матвиенко делегировали в Верховный совет СССР. Там она, кстати, и познакомилась с Примаковым: он возглавлял одну из двух палат, а она – комитет по делам женщин. В 1991 г., незадолго до кончины Верховного совета, Матвиенко сменила профессию.

Дипломат

В 1991 г. Матвиенко окончила курсы при Дипломатической академии МИД и отправилась послом СССР на Мальту.

Примаков был профессором в Дипломатической академии, но говорит, что он тут ни при чем: «Когда ее назначили послом на Мальту, я еще не был министром [иностранных дел]. Я не приложил к этому никаких сил. При Козыреве было ее назначение послом. Если о Козыреве можно что-то положительное сказать, так это то, что он впервые назначил ее послом».

Один из сослуживцев Матвиенко вспоминает, что она была послом-«вездеходом»: «Легко проникала в любые кабинеты. Отчасти это происходило потому, что женщине отказать неудобно, отчасти – потому, что умела вызвать у местных элит интерес к собственной персоне и расположить к себе».

Развал СССР не прервал дипломатической карьеры Матвиенко. Она пробыла послом на Мальте до 1994 г., вернулась в Москву, работала в МИДе. В 1997 г. получила назначение послом в Грецию.

Тогда Примаков уже был министром. По его словам, в Афинах Матвиенко «по-настоящему развернулась как чрезвычайный и полномочный посол». Что это значит? «Когда ведешь переговоры с МИДом другой страны, присутствует посол, или когда приходишь к более высокому руководству – тоже с послом, – объясняет Примаков. – И если сидит посол, на которого не обращают никакого внимания, а говорят только с тобой, а от посла отводят глаза, это значит, что они недовольны его работой. А если постоянно подчеркивают, что мы при вашем после продвинулись по таким-то вопросам...»

В Греции Матвиенко бегло заговорила по-гречески, вспоминает бывший сослуживец, и это, конечно, бальзам на душу любому греку. А вот посольские старожилы ее слегка недолюбливали, ворчали: «Пришла, все перерыла...» От подчиненных требовала планов и отчетов. Когда в коридоре посольства раздавался стук ее каблуков, иные дипломаты прятались в туалете.

По мнению Примакова, Матвиенко появилась в Греции в очень ответственный момент. «Греция была в непростых отношениях с Турцией, мы хотели сохранить отношения с Турцией и в то же время наладить отношения с Грецией. Некоторые думали, что, когда Греция уйдет в Европейский союз, у нас резко ухудшатся отношения. Этого не произошло, и я думаю, что Матвиенко сыграла в этом свою роль», – подводит он итог ее работы в Греции.

Дипломатическую карьеру Матвиенко прервал Примаков. В сентябре 1998 г. он стал премьером и отозвал ее, чтобы сделать своим заместителем.

Вице-премьер

Примаков говорит, что сначала предложил стать социальным вице-премьером Владимиру Рыжкову, но тот отказался. «Я стал думать, кого позвать. Дай, думаю, ее соблазню, – вспоминает Примаков. – Она взмолилась: «Евгений Максимович, ну вы же знаете, как у меня хорошо все в Греции. Мне хорошо тут... Зачем уходить?» А я ей говорю: «Валентина, всю жизнь тебя буду благодарить, если придешь». Через день она позвонила: «Ну конечно приду».

Замдиректора ИМЭМО Евгений Гонтмахер, возглавлявший в 1997–2003 гг. департамент социального развития Белого дома, называет Матвиенко «лучшим социальным вице-премьером за последние 20 лет». «Предшественником Матвиенко на этом посту был революционно настроенный Олег Сысуев, который готовился проводить серьезные социальные реформы, да дефолт помешал, – вспоминает Гонтмахер. – А тут мы в департаменте узнаем, что новым социальным вице-премьером будет женщина с советской биографией: исполком, комсомол и т. д. Но она вошла в курс дела за две недели и уже в целом владела ситуацией».

«Это было трудное время, – вздыхает Примаков. – Дефолт был. Мы пришли на разваленную экономику: стояли железные дороги, касками били об асфальт шахтеры, которые к Белому дому пришли. Жены офицеров выступали по телевизору и говорили, что им нечем кормить семьи. И вот она [Матвиенко] взялась за это дело засучив рукава». Матвиенко и Примаков дали друг другу слово, что если в течение двух месяцев «в этих диких условиях» не смогут наладить ежемесячную выплату зарплаты бюджетникам и довольствия офицерам, то уйдут в отставку.

«Социалка находилась в ужасном состоянии, – соглашается Гонтмахер. – В отличие от Сысуева Матвиенко предстояло не реформировать, а спасать ситуацию». И у нее получалось.

Сергей Калашников, бывший при Матвиенко министром труда, вспоминает такой случай: «Конец 1999 г. В Тульской области голодовка чернобыльцев. Люди бастуют несколько дней, пресса гудит. Матвиенко вызывает меня поздно вечером и говорит примерно следующее: «Я не знаю как, но чтобы завтра голодовка была прекращена. Как хочешь. Но без доклада о том, что голодовка прекращена, не появляйся». И я поехал туда, вместе с ними полежал на матрасах, поговорил. И голодовку прекратили. Матвиенко серьезно могла приказать решить вопрос за одни сутки».

По воспоминаниям Гонтмахера, Матвиенко умела находить нужные слова и для начальников. Она все-таки с тремя премьерами работала: Примаков вскоре ушел, а у нее сложились нормальные деловые отношения с Владимиром Путиным, а потом с Михаилом Касьяновым. «Она всегда шла к премьеру с аргументами, – рассказывает Гонтмахер. – Я знаю женщин-политиков, которые в ситуациях, когда нужно выбить деньги, идут к начальству и плачут, используют женские чары. Валентина Ивановна никогда этим не пользовалась в решении деловых вопросов. Она любила в то время повторять, что самый лучший начальник над мужчинами – это женщина. Гордилась, что может по-мужски работать, что она не плачущая блондинка».

Но и Матвиенко иногда пускала слезу. «Как-то она пришла ко мне и говорит, что нужно 1,5 млрд, – вспоминает Примаков. – Я ей отвечаю: «Ну откуда я сейчас тебе их возьму?!» И она заплакала. У нее сочетается профессионализм с потрясающей женственностью. Это на меня подействовало».

«Она держала социальную сферу на хорошем уровне, – считает Калашников. – Задолженность по пенсиям сократилась в 10 раз. Мы уже забыли об этом, но за полгода правительство Примакова вытащило страну из ямы за уши, сделало задел, результаты которого мы пожинали вплоть до 2008 г. При Матвиенко были подготовлены основные законы по пенсионному обеспечению».

«Практически все индексации пенсий, которые были после дефолта, – это ее заслуга, – согласен Гонтмахер. – И здравоохранение в тех жестких условиях получило очень приличные деньги». Он считает, что Матвиенко внесла существенный вклад в пенсионную реформу, которую она и ее аппарат начали готовить в 1999 г.: «При ней разработали и ввели накопительную часть пенсий, хотя вокруг этого была очень жесткая дискуссия. Минэкономразвития предлагало слишком радикальный вариант. Но Матвиенко сгладила все разногласия, и та пенсионная реформа, которую мы запустили с января 2002 г., была разумной, хотя ее потом сильно исказили».

Были у Матвиенко, по словам Калашникова, и промахи: «При ней ликвидировали фонд занятости, функции поддержания занятости переданы в регионы, результаты чего мы сейчас переживаем в виде безработицы». «Ликвидация фонда занятости была не ее инициативой, – защищает Матвиенко Гонтмахер. – Матвиенко была против этого, но Путин согласился с экономическим блоком, а не с ней. Матвиенко воевала против введения единого социального налога (ЕСН). И оказалась права: ЕСН недавно отменили. Кстати, Матвиенко незадолго до ухода зарубила вариант монетизации льгот, предложенный Минфином. Он был более жестокий, чем нынешний».

«Новых идей она не предлагала, но, как говорится, коня и трепетную лань могла впрячь в одну телегу. А это и есть функция вице-премьера», – заключает Гонтмахер.

Губернатор

Кто именно предложил Путину сделать Матвиенко губернатором Санкт-Петербурга, непонятно – Примаков говорит, что не он. Первая попытка составить на выборах конкуренцию тогдашнему градоначальнику Владимиру Яковлеву состоялась в 2000 г. и закончилась провалом: рейтинг социального вице-премьера был настолько мал, что ей пришлось снять свою кандидатуру. Тогда был использован метод кнута и пряника: сначала суд запретил Яковлеву участвовать в следующих выборах, указав, что губернатор уже правит второй из двух возможных сроков. А потом Яковлеву предложили занять пост вице-премьера по ЖКХ. Матвиенко же сделали полпредом президента в Северо-Западном федеральном округе и стали показывать по телевизору, как она перерезает ленточки, открывая все новые и новые объекты к 300-летию Санкт-Петербурга. Яковлев согласился на ЖКХ, выборы губернатора были назначены на сентябрь 2003 г., Путин пожелал своему полпреду удачи.

«Я участвовал в предвыборной кампании», – вспоминает кинорежиссер Игорь Шадхан. Он познакомился с Матвиенко в кабинете ректора Горного института Владимира Литвиненко. Профессор – знакомый Путина, дважды возглавлял его петербургский штаб на президентских выборах.

Шадхан провел с Матвиенко несколько передач на ТВ. «Как-то раз я ей говорю [в эфире]: «Простите за некорректность. Я знаю, что в молодости у вас было прозвище Валька-стакан». Возникла пауза. Она умеет в считанные секунды приводить себя в порядок. «Насчет стакана не помню. Но полстакана было, – отвечает она мне. – А у вас не было?» Противники ее оскорбляли, было много грязи. Но она же женщина. Я видел: она сидела и плакала».

Матвиенко выиграла выборы.

«Когда меня только избрали губернатором, я получила город, мягко говоря, не в самом благополучном состоянии, – говорила Матвиенко перед отставкой «Аргументам и фактам». – И было понятно, что при тогдашнем бюджете все проблемы сразу решить не удастся. Зато сегодня, почти восемь лет спустя, нам есть чем гордиться. Четырехкратно выросший бюджет – кстати, в этом году он превысит 400 млрд руб.».

Чтобы наполнить бюджет, Матвиенко стала привлекать в город крупные компании.

Одним из первых стал «Лукойл». При прежнем губернаторе крупнейшим игроком в нефтепродуктовой рознице города была Петербургская топливная компания, которую курировал авторитетный предприниматель Владимир Барсуков (Кумарин) – его называли «ночным губернатором». Весной 2005 г. администрация Санкт-Петербурга подписала соглашение о сотрудничестве с «Лукойлом». Матвиенко выделила ему участки под строительство сразу 60 АЗС. Правда, под давлением других операторов рынка участки все-таки пришлось выставить на конкурс, но 30 лучших все равно выиграл «Лукойл». Это было начало. Сейчас, по данным Нефтяного клуба Санкт-Петербурга, 55% петербургского рынка нефтепродуктовой розницы – за вертикально-интегрированными компаниями.

Серьезные партнеры получали статус стратегического инвестора, и им включали зеленый свет во всех коридорах Смольного. При Матвиенко в Петербурге появились заводы мировых автогигантов. Первой была Toyota, которую петербургский губернатор при помощи тогдашнего министра экономразвития Германа Грефа увела у соседа – Ленинградской области. В декабре 2004 г. губернатор Ленобласти Валерий Сердюков заявил о строительстве завода Toyota. Но японцы переметнулись к Смольному и подписали с ним меморандум о строительстве завода на территории Санкт-Петербурга. Вслед за ней производства в городе начали строить General Motors, Nissan, Hyundai.

При поддержке федеральных властей Матвиенко удалось перенаправить в Санкт-Петербург налоги крупных российских компаний. На налоговый учет в городе встали «Газпром нефть», «Совкомфлот», Внешторгбанк, «Трансаэро», «Сибур», «Новатэк» и др.

Но поддержка крупных налогоплательщиков иногда оборачивается зависимостью от них. Взять хотя бы историю с 400-метровой газпромовской башней «Охта центра» – этот проект Матвиенко вначале поддерживала, и он не был осуществлен только благодаря скандалу, поднятому петербургской общественностью. «Она зависела от [предправления «Газпрома» Алексея] Миллера, – защищает Матвиенко режиссер Шадхан. – Как быть с Миллером? Сказать ему «нет»? Есть масса обстоятельств, которые окружают губернатора».

Спикер

Инициатором перевода Матвиенко в Москву, в Совет Федерации, был президент Дмитрий Медведев, а Путин не возражал, рассказывают чиновники Кремля.

Катализатором этого решения стала история с увольнением главы питерского ГУВД Владислава Пиотровского, рассказывает источник в окружении Медведева. Пиотровский не прошел переаттестацию, и Матвиенко якобы рьяно вступилась за него. Так рьяно, что навлекла на себя президентский гнев: милицейская реформа – это его вотчина.

У другого кремлевского чиновника иная теория. Полномочия Матвиенко заканчивались в разгар избирательной кампании, а ее и без того низкий рейтинг (была № 2 в списке «Единой России» в 2007 г., и результат партии был один из самых низких в стране) упал после скандальной зимы, во время которой из-за сосулек погибли люди (см. врез). По социальным замерам, «Единая Россия» получала без Матвиенко 40%, а с ней – 20%. А тут в апреле случились проблемы у Сергея Миронова – он перестал быть председателем «Справедливой России», но сохранил полномочия спикера. Тогда решили убить двух зайцев одним выстрелом: поставить Матвиенко вместо Миронова.

Официально все было обставлено как повышение: Медведев публично похвалил Матвиенко (см. врез вверху страницы).

Путь Матвиенко из губернаторов в Совет Федерации ознаменовался скандалом. Ее выдвижение в депутаты муниципального округа «Красненькая речка» было проведено так топорно, что несколько недель над ней потешалась вся блогосфера. «Я уверен, что она бы прошла, ну пускай не 95%, а 70% [получила бы]. Там вовремя не сообщили о выборах. Это была ошибка. Но я думаю, что за этой ошибкой не она стоит, а те, кто хотел ей все организовать», – защищает Матвиенко Примаков. Он обращает внимание на деликатность Матвиенко: «Зная, что ее выберут председателем, она даже не зашла в свой будущий кабинет. Ей его хотели показать, но она не пошла».

На что сможет влиять Матвиенко, когда займет этот кабинет?

«Роль Совета Федерации декоративная, – считает заместитель гендиректора Центра политтехнологий Борис Макаренко. – За ним, конечно, прописаны важные функции – назначение генпрокурора, объявление войны и чрезвычайного положения. Но, по счастью, ему не приходится ими пользоваться, а то возник бы вопрос: а кто эти люди, которые принимают такие решения?

В законодательстве роль Совета Федерации пассивна. Он может заблокировать законы. В путинские и медведевские времена Совет Федерации несколько раз ветировал решения Госдумы, но там был чисто технический брак. А свою законодательную волю он проявить не может: судьба проектов из Совета Федерации чуть лучше, чем судьба проектов из дальних субъектов Федерации, но гораздо хуже, чем из правительства или Госдумы. Совет Федерации – институт слабый. При назначениях автоматически штампует все кандидатуры, пришедшие сверху.

Официально спикер Совета Федерации – это третий пост в стране, но реально спикеру Совета Федерации не удается быть самостоятельным. Матвиенко будет послушной. Вот Алла Пугачева была иконой. Но когда поддержала [Михаила] Прохорова, телеканал НТВ показал, как она миллионы возила в чемоданах. Если Матвиенко попробует сыграть самостоятельно, ей сразу припомнят выборы в «Красненькой речке». При малейшей ее самостоятельности выяснится, что о ней отснято три километра кинопленки, и всю ее покажут по телевизору».