Песков назвал оговоркой слова Путина о «Роскосмосе» и деле Сафронова

Любой человек может оговориться.

Президент тоже человек. И он тоже оговаривался не раз. Например, 25 октября 2006 г. Владимир Путин, сообщая во время прямой линии, что Россия наконец расплатилась с долгами, торжественно заявил, что «теперь мы никому не нужны» – и тут же поправился: «не должны». Тогда же он пообещал, что «разрыв между доходами богатых и бедных мы будем сохранять» – и быстро уточнил: «сокращать». 20 февраля 2019 г. в послании Федеральному собранию президент назвал Алтайский край «крабом», 5 декабря того же года во время встречи с членами правительства поставил целью «борьбу с повышением уровня доходов граждан» (позже из стенограммы, опубликованной на сайте Кремля, слово «борьба», конечно, было убрано как явная оговорка). А 10 июня 2020 г. случайно вместо «Минсвязи» сказал «Минэкономсвязи».

И Путин, конечно, не один такой. Главы других государств тоже постоянно оговариваются, путая страны, народы, цифры и даты. Люди ошибаются, это нормально.

Однако оговорки оговоркам рознь.

На совещании с членами совета по правам человека 10 декабря 2020 г. Владимир Путин по поводу Ивана Сафронова, бывшего журналиста «Коммерсанта» и «Ведомостей», а сейчас советника главы «Роскосмоса», сказал так: «Его же [Сафронова] осудили <...> не за его журналистскую деятельность профессиональную, а за период его работы в качестве советника в «Роскосмосе» <...>». Это не так. Во-первых, и «Роскосмос», и адвокаты Сафронова, подозреваемого в сотрудничестве с иностранной разведкой и госизмене, не раз уже указывали, что обвинения в его адрес не связаны с его деятельностью в качестве советника Дмитрия Рогозина. Во-вторых, Сафронов еще не осужден – по его делу сейчас идет следствие, суда еще было и приговор ему не объявлен.

Да, пресс-секретарь президента Дмитрий Песков спустя некоторое время поправил президента. «[Президент] не владеет деталями следствия <...> Про то, что осужден и что за время работы в «Роскосмосе», – оговорился. Общего смысла это не меняет», – сказал Песков.

Но в данном случае этого мало.

Случайно сказанное президентом слово «осужден» может иметь очень серьезные, фатальные последствия для Ивана Сафронова. Оно может быть воспринято как свидетельство того, что президент считает (или, более того, уверен и знает), что Сафронов виновен. А это – в силу личности и статуса российского президента, а также тяжести статьи, по которой обвиняется Сафронов, – может повлиять и на ход следствия, и на решение суда. Так или иначе объективность судебного процесса может быть в результате поставлена под сомнение.

В юридической практике случаются ситуации, когда обвинители или адвокаты, свидетели или просто посторонние для процесса люди случайно или нарочно делают заявления, которые не соответствуют действительности, но могут оказать влияние на решение суда или присяжных (если дело рассматривается судом присяжных). В этих случаях, как правило, специально указывается, что такое заявление не должно приниматься судом во внимание.

В данном случае следует поступить так же. Поскольку президент, очевидно, оговорился, его администрации стоило бы теперь выступить с официальным заявлением на этот счет и тем самым исключить даже теоретическую возможность того, что суд по делу Ивана Сафронова может принять во внимание эту оговорку президента.