Как Россия изменила тактику на нефтяном рынке

Как говорится, now it’s official. Министр энергетики России Александр Новак заявил, что считает возможным после стабилизации нефтяного рынка перейти к таргетированию долей рынка стран – участниц соглашения ОПЕК+. Ранее такую идею высказывал предправления «Газпром нефти» Александр Дюков. В переводе на простой язык это означает вот что. Россия отказывается от ценовых войн и попыток нарастить свою долю на мировом нефтяном рынке за счет других стран. Теперь мы предлагаем мягко зафиксировать доли каждой и впредь их придерживаться. Такой вот своеобразный всемирный картель – на страны ОПЕК+ приходится чуть менее половины глобальной добычи нефти.

С мая ОПЕК и некоторые другие нефтедобывающие страны, включая Россию, договорились снизить совокупную добычу нефти на 10 млн баррелей в сутки. Ожидается, что примерно на столько же по рыночным причинам сократится производство в других странах. При этом Россия, по подсчетам консалтингового подразделения агентства Argus, взяла на себя наибольшие обязательства по сокращению добычи. Доля страны в общей квоте выросла с 18 до 26%, тогда как у всех остальных она упала – например, у ОПЕК с 69 до 63%, в том числе у Саудовской Аравии с 29 до 26%.

Уже с мая российские нефтяные компании сократят производство на 20%. В итоге, как сказал Новак, добыча нефти вместе с газовым конденсатом в этом году упадет на 11–14% – с 561,2 млн т до 480–500 млн т. Это уровень 2006–2009 гг. За истекшие с тех пор 10 лет добыча в России росла и совсем чуть-чуть падала лишь однажды – в 2017 г., когда была заключена первая сделка ОПЕК+.

Российские нефтяники разделились в оценке новой сделки. Вице-президент «Лукойла» Леонид Федун сравнивал ее с Брестским миром, «унизительным и тяжелым», а по мнению Дюкова, в сокращении добычи «нет ничего унизительного». Он, впрочем, назвал ее необходимой. Интересно было бы послушать мнение на этот счет крупнейшей нефтедобывающей компании страны – «Роснефти», которая выступала за выход России из сделки ОПЕК+. Пока ее представители тщательно избегают этой темы.

А ведь еще меньше двух месяцев назад, когда стало ясно о срыве нового соглашения об ограничении добычи нефти, многие в России радостно потирали руки. У нас, мол, гигантские валютные резервы и фонд национального благосостояния. Сейчас как «жахнем всех» – в первую очередь американских нефтяников, а там, чем черт не шутит, глядишь, и арабам тоже достанется. Ведь наш бюджет балансируется при цене $50 за баррель, что существенно меньше, чем у той же Саудовской Аравии.

Однако саудиты не испугались и загнали цены на нефть в такую яму, какая никому не могла присниться в самых страшных снах. Теперь, чтобы из нее выбраться, приходится жертвовать гораздо бóльшим, чем казалось ранее. Другой вопрос, когда получится сбалансировать мировой рынок нефти и насколько прочным окажется этот баланс. По всем прогнозам, спрос и предложение сойдутся в одной точке ближе к концу года, поэтому даже умеренных цен на нефть в ближайшее время можно не ждать. Максимум, на что можно рассчитывать, – это $20–30 за бочку российской Urals. Впрочем, это тоже неплохо. Ведь сейчас цены существенно ниже – $14,86.

И в лучшие времена ОПЕК не всегда удавалось соблюдать квоты. Кто гарантирует, что с бóльшим количеством участников система будет действовать более эффективно? К тому же остается фактор американской сланцевой нефти. Вот уж кто будет ориентироваться исключительно на рыночные перспективы – сворачивать добычу при низких ценах и моментально разжимать пружину при росте.

Кстати, этот кризис позволил нам заглянуть в не столь уж отдаленное будущее, когда начнет снижаться спрос на нефть. Во многих странах мира люди из-за коронавируса сократили поездки на автомобилях. А воздушные перевозки почти полностью прекращены, что привело в апреле к 20%-ному сокращению глобального спроса на нефть. Не стоит забывать, что многие автоконцерны объявили о намерении уже в этой декаде отказаться от производства машин с двигателями внутреннего сгорания. Это значит, что уже лет через 10 доля таких автомобилей в мировом парке начнет снижаться, а значит, существенно сократится спрос на нефть. Где гарантия, что этот фактор не приведет вновь к войне всех против всех за долю на все уменьшающемся мировом нефтяном рынке?