Зачем правительство выкупает Сбербанк у Центробанка

Сделка, о которой договорились две головы российского финансового орла, уникальна. Правительство выкупит у ЦБ контрольный пакет акций Сбербанка – 50 плюс 1 акция (52,3% голосов) – по рыночным котировкам: без малого 2,9 трлн руб., или $45 млрд. Выкуп финансируется из ликвидной части фонда национального благосостояния (ФНБ) – того, что не инвестировано в инфраструктурные и мегапроекты. Сколько будет траншей, зависит от скорости наполнения ФНБ, дедлайна нет: бюджетное правило разрешает тратить ликвидную часть фонда, когда она превышает 7% ВВП.

Более крупная сделка в истории России одна: «Роснефть» в 2013 г. купила ТНК-BP, исходя из оценки $56 млрд (часть суммы госкомпания оплатила акциями). Теоретически «национализация» Сбербанка может побить этот рекорд: ЦБ объявит оферту и акционеры банка смогут продать регулятору бумаги – а ЦБ их потом продаст.

Уникальностью условий будущей сделки стороны объясняют ее особенности. Например, миноритариям Сбербанка обязательную оферту сделает продавец, хотя по букве и духу закона это обязанность покупателя 30% и более акций. Но какая разница?

Большая доля лукавства в том, что ЦБ владеет Сбербанком – чиновники и сам ЦБ при необходимости подчеркивали, что это все формальность. Примерно как «Роснефть»: надо – она госкомпания, надо – не госкомпания, благо контрольный пакет не у Росимущества, а у его дочернего «Роснефтегаза». В 2012 г., когда встал вопрос об уплате ЦБ налога с прибыли от продажи акций Сбербанка на бирже, он назвал себя номинальным держателем. «Ситуация очень простая, – объяснял первый зампред ЦБ Сергей Швецов. – По закону о ЦБ имущество Банка России принадлежит РФ. Этим имуществом мы распоряжаемся самостоятельно, в депозитарии и реестре акционеров акции Сбербанка записаны за ЦБ, поэтому мы продавали свои акции, но они также принадлежат РФ». Проданный пакет находился в федеральной собственности и ЦБ осуществлял права акционера от имени Российской Федерации, соглашался Минфин.

Быть и регулятором, и собственником крупнейшего банка как минимум странно, но таковы национальные особенности. Необходимость выхода ЦБ из капитала Сбербанка обсуждается больше 20 лет, дошло и до дела. В чем уникальность условий?

Вряд ли дело в противостоянии Сбербанка с акционером – ЦБ ведет отчаянную борьбу с доминированием Сбербанка в цифровых сервисах и навязывает открытые всему рынку платформы (переводы, биометрия). Как обычно, дело скорее в обстоятельствах, не имеющих отношения к структуре собственности крупнейшего банка страны. Объяснение Минфина про выгоду для ФНБ – дивидендная доходность акций Сбербанка выше, чем облигаций, в которые вложены средства фонда, – только подтверждает это. Сбербанк – отличная акция, но вкладывать четверть активов в одну бумагу – это противоречит правилам разумного инвестирования.

Властям надо любой ценой запустить рост экономики, но в нашем инвестклимате она не цветет. В последнее время на все один ответ – увеличение госрасходов: социальные, нацпроекты, идеолог которых Андрей Белоусов стал первым вице-премьером. Финансовые технократы продавили бюджетное правило, не позволяющее тратить слишком много, но президент Владимир Путин снова борется с бедностью и уже обещал много денег. Парадокс, но часть даст выкуп Сбербанка. Следите за руками.

ФНБ перевалил за 7% – можно тратить. Покупаем Сбербанк, который на балансе ЦБ учтен всего за 73 млрд руб. ЦБ за несколько лет получает 2,7 трлн прибыли. 700 млрд пойдет в его доходы – в 2017–2018 гг. ЦБ получил по 435 млрд руб. убытков из-за санации банков и структурного профицита ликвидности (банки размещают в ЦБ больше денег, чем занимают, он платит им проценты). Остальное даст ему прибыль, 3/4 которой ЦБ отдает в бюджет – не в ФНБ, а в то, что можно тратить. Итог: из-под носа лоббистов мегапроектов уводится почти 3 трлн руб.; эти деньги, которые нельзя потратить на соцподдержку, будут на нее (или не только на нее?) потрачены и сделают ЦБ снова прибыльным. Изящное решение! Уникальная сделка: ЦБ выступает в роли фирмы-«прокладки»?