Как понимать данные Росстата о нехватке у россиян денег на обувь
Непонятно, кто может оправдать Росстат теперь, когда его припечатал даже пресс-секретарь президента
Я затрудняюсь это прокомментировать. Почему именно на обувь? Почему именно трети, и откуда эти цифры? Честно говоря, я был бы признателен Росстату за разъяснение. Мы затрудняемся в понимании
Примечательно, что, узнав о неспособности 35% семей в России купить всем домочадцам по две пары сезонной обуви, пресс-секретарь президента обратился с вопросом не к правительству, а к Росстату, который эти данные опубликовал.
Вопросов к нему в последние месяцы действительно было много. В декабре 2018 г. Александра Суринова на посту руководителя Росстата сменил ставленник Минэкономразвития Павел Малков – как раз между обнаружением инвестиционного и строительного «бумов» во втором полугодии 2018 г. Затем началось обсуждение смены методики расчета реальных доходов населения, далее – пересмотр «вверх» данных об экономическом росте за три года. «Чудеса статистики» стали «обыденностью», иронизирует директор аналитического департамента «Локо-инвеста» Кирилл Тремасов. Экономисты пеняют Росстату на несоответствие одних его данных другим: статистики промышленного роста – результатам опросов предпринимателей, динамики ВВП – данным о потребительском спросе. Аналитики «ВТБ капитала» составили целый перечень причин, почему они избегают использования данных Росстата о реальных доходах россиян.
А высказывание Пескова, казалось бы, делает Росстат козлом отпущения еще и в вопросе качества оценки бедности населения. Статистической службе пришлось оправдываться: мол, обследование проводится с 2011 г., «создавалось совместно с лучшими экспертами страны».
Но заслужил ли Росстат очередной публичный пинок? И как вообще трактовать невозможность 35% российских семей купить по две пары сезонной обуви?
Непосвященным – тут Песков прав – эта цифра действительно непонятна, поскольку вырвана из контекста, замечает директор Института социальной политики Высшей школы экономики Лилия Овчарова: Росстат стал жертвой собственных экспериментов. Два года назад он предложил экспертам ВШЭ испытать новый инструмент измерения бедности – так называемый индекс лишений. В отличие от официального показателя бедности он анализирует не доходы человека и их соответствие прожиточному минимуму, а его потребление, т. е. может или не может тот себе позволить то или иное «благо», например покупку определенного количества обуви. Если это по карману более чем 50% населения, наличие «блага» можно рассматривать как стандарт, а отсутствие – как бедность.
При этом две пары сезонной обуви на каждого члена семьи – это европейский стандарт потребления. И то, что 35% населения России это не по карману, – новость хорошая: в 2000-е гг. было 60–70%. Раз более половины семей в России могут себе это позволить, европейский стандарт можно рассмотреть как российский – правда, одного показателя для выводов мало, нужна совокупность «лишений», говорит Овчарова.
Возможно, Росстату стоило пояснить, что он публикует экспериментальные данные, или не публиковать их вовсе. Возможно, отныне ему придется оправдываться за каждый показатель, который кто-либо затруднился понять. Непонятно также, кто мог бы оправдать Росстат после того, как его припечатал пресс-секретарь президента. Власти, судя по всему, защищать свое ведомство не намерены.