Министр больше, чем историк

Удивительно, сколько копий можно сломать вокруг мемуаров иностранцев о России, сочиненных несколько веков назад. Добавьте к этой ветхости яростного патриота в лице министра культуры, диссертацию, написанную вопреки базовым канонам исторической науки, обвинения в плагиате – и вот он, готовый коктейль Молотова для общественности.

Еще год назад несколько историков потребовали от Министерства образования лишить Владимира Мединского докторской степени, полученной в 2011 г. Историки нашли в работе множество фактических ошибок, но самые большие их претензии вызвала методология: Мединский назвал главным критерием оценки объективности того или иного факта национальные интересы России. На прошлой неделе диссовет Белгородского государственного национального исследовательского университета признал работу Мединского полностью научной. Часть историков взвыла в ужасе. Заметная часть общественности к воплю присоединилась.

Для Мединского национальные интересы – единственный критерий, поскольку для него объективной истории не существует. Мы познаем ее через воспоминания современников, которые всегда субъективны и опосредованы, историки – сами продукты своей эпохи и поэтому пристрастны. Это, конечно, противоречит классическим канонам исторической науки, но не революционно: в середине прошлого века историки-постмодернисты провозгласили, что любой исторический текст настолько перегружен следами автора, что восстановить реальное прошлое по нему невозможно. Есть только реальность текста. На личном опыте могу подтвердить, что «этому учат на 1-м курсе истфака».

С удовольствием бы записала министра в постмодернисты, если бы не его стремление «управлять» историей. Если достоверного прошлого не существует, то каждый может создать свою историю в соответствии с текущими «национальными интересами». Он и сам понимает, что в этом месте история как наука исчезает: объективность подхода – «вопрос не узконаучный, а идеологический».

Увы, в истории с диссертацией Мединского истории как науки практически не было. Сначала работу фактически не заметили, в ней не было важных научных открытий. Но чем более активным и менее прогрессивным становился Мединский, тем больше внимания привлекали его работы. Министр и сам все свел к политике и объяснил претензии к себе нападками либералов. Наверное, теперь интернет-общественность лучше понимает, как изучать историю, но признаемся честно: возможность показательной порки федерального чиновника подогревала интерес гораздо лучше. И белгородский совет, очевидно, оставил со степенью именно федерального министра культуры Мединского.

Мединский-министр останется в учебниках истории. Вероятно, Мединский-идеолог – тоже. А вот для исторической науки Мединский незначителен .