Они не прибудут с Востока

Активизация политического диалога России и США стимулировала риторику о возможном возвращении в Россию ранее покинувших ее иностранных компаний, в том числе ведущих южнокорейских брендов, представленных в основном двумя категориями – автомобилестроением в лице единого холдинга Hyundai и Kia и брендами бытовой техники и электроники LG и Samsung.

Заинтересованность в восстановлении присутствия на емком и устойчиво растущем российском рынке вполне объяснима. За прошедшие годы только Hyundai от простоя своего завода в Санкт-Петербурге и последующей его продажи потеряла, по самым скромным оценкам, не менее 760 млрд руб. выручки (более $9 млрд), не говоря уже об убытках, связанных с падением котировок акций. Если к этим значениям присовокупить инвестиции в расширение заводских мощностей фактически накануне ухода, упущенные выгоды и репутационный ущерб, издержки будут еще выше. В свою очередь LG потеряла не менее 229 млрд руб. доходов ($2,8 млрд), Samsung – как минимум 570 млрд руб. ($6,9 млрд), в том числе совокупно около 55 млрд руб. чистой прибыли.

Но коммерческая заинтересованность не означает автоматического возвращения с восстановлением привычной доли рынка.

Прошедшие три года – весьма внушительный срок для кардинальной перестройки конкурентной среды на обоих рынках. По итогам 2024 г. совокупная доля российских и китайских брендов на рынке легковых автомобилей достигла 90%. При этом конкуренция между ведущими китайскими брендами – Geely, Haval, Chery, Changan – становится драйвером ускоренного технологического развития китайских марок, т. е. конкурировать по качеству становится сложнее. Доля дилерских контрактов китайских брендов достигла 62,4%, а южнокорейских только за прошедший 2024 год упала более чем вдвое (с 7,4 до 3,1%). Одновременно доля бывших лидеров рынка LG и Samsung упала с 10,9 и 10,3% рынка соответственно в 2022 г. до 4,6 и 5,3% в 2024 г. Параллельный импорт частично позволил сохранить лояльность отечественного потребителя к южнокорейским брендам, однако все более популярной помимо отечественной (составляющей треть отечественного рынка) становится китайская и турецкая продукция.

Успешность возвращения напрямую определяется и институционально-правовыми условиями. Даже при наличии права выкупа ранее проданных производственных мощностей (как у Hyundai в отношении завода в Санкт-Петербурге) для его совершения потребуется разрешение правительственной комиссии по иностранным инвестициям, получение которого неизбежно будет сопряжено с дополнительными требованиями. Учитывая, что приоритетом остается развитие отечественных брендов и поддержание темпов импортозамещения независимо от внешнеполитических условий, они могут касаться локализации производства, объемов инвестиций и захода в новые регионы через сети торговых точек, а также реальной передачи технологий для развития производств замкнутого цикла и снижения импортозависимости (в том числе на уровне компонентной базы и технологий).

Второй вопрос неизбежно коснется правил валютного контроля и реализации ответных ограничительных мер на рынке капитала. Министерством финансов и ЦБ продвигается проект указа, призванный «обеспечить гарантии для новых иностранных инвесторов» независимо от их происхождения (без заморозки средств на счетах типа С). Однако открытыми остаются как вопрос об «отделении» нового капитала от старого, так и «этическая» дилемма свободного вывода прибылей компаниями стран, присоединившихся к антироссийским санкциям.

Не стоит забывать, что Южная Корея по-прежнему поддерживает ряд санкционных режимов в отношении России, с марта 2022 г. прекратила транзакции с Центральным банком и РФПИ и периодически продолжает расширять списки товарных позиций, запрещенных к экспорту в Россию.

Недавнее (февральское) решение Сеула о снятии торговых санкций в отношении медицинского оборудования не в счет, поскольку сделано это было исключительно по гуманитарным соображениям и фактически параллельно с включением в список товаров стратегического назначения еще 21 наименования высокотехнологичной продукции (квантовые компьютеры, оборудование для 3D-печати, измерительное оборудование и проч.), для экспорта которых теперь необходимо получение специальной лицензии.