Арабскому языку нужен свой Пушкин

Когда два года назад я только начинала учить русский язык, я до конца еще не осознавала всю масштабность гения Александра Сергеевича Пушкина. Тогда он был для меня одним из великого множества русских авторов, пылкий поэт эпохи романтизма в некоем особом русском стиле – не столь трагичный, как поэты немецкие, но гораздо более плодовитый, нежели его современники к западу от Петербурга. И еще я ровным счетом ничего не знала о его вкладе в революционное преображение русского языка, его развитие. Осознание значения этой роли Пушкина пришло ко мне позже и не сразу.

С огромным интересом узнавала я о том, как много всего он успел создать за свою короткую, но яркую и насыщенную жизнь, как щедро и изысканно обогатил он русский язык, подготовив тем самым почву для бурного расцвета русской литературы последующих десятилетий. И это при том, что первые 10 лет своей жизни он говорил в основном по-французски, как это было заведено тогда во многих знатных семействах. Заложенным же в него основам русского языка Пушкин обязан няне. Именно благодаря ей он познакомился с волшебным миром русских сказок. А еще одаренного юношу заворожила потрясающая личная история его прадеда Ганнибала, выходца из тогдашней Абиссинии.