Игры как средство борьбы за умы
3,8 млрд геймеров – вот та аудитория, с которой Россия должна говорить о важном
Выход в 2014 г. игры Assassin’s Creed Unity от Ubisoft, посвященной периоду Великой французской революции, сопровождался скандалом. Депутат Европарламента и бывший министр при президенте Франции Жаке Шираке Жан-Люк Меланшон обрушился на игру с критикой, обвинил ее в исторической недостоверности и «контрреволюционном нарративе». Игра, по оценке Меланшона, совершенно незаслуженно изображала Марию-Антуанетту и прочих аристократов невинными жертвами, революционеров – кровожадными варварами, а Робеспьера – монстром.
Если опустить тот факт, что Марию-Антуанетту придумал изображать жертвой отнюдь не Ubisoft, а явно симпатизирующий своей соотечественнице писатель Стефан Цвейг почти 100 лет назад, то Меланшон в своем алармизме был не так уж и не прав. В конце концов, многие государства уже давно рассматривают игровую индустрию как потенциальный идеологический фронт.