Есть ли план «Б»?

Любимое занятие экспертов в сфере нефтегазового комплекса – охота на «черных лебедей». Напомню, что именно так с легкой руки Нассима Талеба принято называть непредвиденные обстоятельства, которые способны нарушить привычное течение экономических и политических процессов и смешать все карты их участникам. В попытке разглядеть таких «лебедей» аналитики пытаются превзойти друг друга и вытащить на свет самые невероятные версии. В частности, сейчас при анализе перспектив нефтяного рынка модно рассуждать о еще большей эскалации ближневосточного конфликта, возможных внутриполитических потрясениях в Иране и т.д. Но «черные лебеди» всегда прилетают с неожиданной стороны. И, самое неприятное, чаще всего наиболее уязвимыми оказываются те элементы рыночной конструкции, которые казались наиболее прочными и незыблемыми.

Сегодня усредненная «картина мира» у специалистов нефтегазовой сферы следующая: ОПЕК+ представляет собой остров стабильности, о который разбиваются волны рыночный стихии. Именно этот альянс позволяет сбалансировать рынок, поддерживать стабильно высокие цены на «черное золото» и худо-бедно достигать компромисса между производителями и потребителями энергоресурсов. Но действительно ли этот механизм настолько крепок и надежен, как кажется?

С одной стороны, со своей задачей ОПЕК+ вроде справляется. Во всяком случае, мы не видим ныне на рынке столь же резкой волатильности цен, которая наблюдалась в предыдущие десятилетия. Можно также согласиться и с тем, что до поры до времени этот формат выгоден двум крупнейших игрокам на глобальном нефтяном поле – Саудовской Аравии и США. Вся вторая половина XX века прошла под знаменем нефтяных эмбарго и кризисов, то есть борьбы ближневосточных монархий (глобального Юга) и США и их союзников (коллективного Запада) за наиболее выгодные для них условия поставок энергоресурсов. И конфликт между вашингтонской администрацией и ОПЕК, с сопутствовавшими ему обвинениями в картельном сговоре, не затихал ни на день. И вот волшебство – сегодня формат ОПЕК+ вполне устраивает обе стороны, позволяя поддерживать достаточно высокие, но в то же время не чрезмерные цены на нефть, тем самым обеспечивая и нефтегазовые доходы ближневосточных государств, и сохранение темпов сланцевой революции в США.

С другой стороны, такая тишь и благодать очень уж напоминает затишье перед бурей. На это, кстати, обратил внимание в своем докладе на Петербургском международном экономической форуме глава «Роснефти» Игорь Сечин, подметивший несколько тревожных тенденций. Постараемся также попристальней на них взглянуть.

Начнем с того, что в полной мере удержать цены на нефть ОПЕК+ все же не удается. Так, по итогам 2023 года котировки сорта Brent снизились на 17% – до $82,6 за баррель против $99,8 в 2022 году. Сегодня баррель стоит уже в районе $80. И это при том, что квоты неоднократно урезались, а объемы добровольного сокращения производства (сверх квот) – увеличивались. Недавнее заседание ОПЕК+, в ходе которого было принято решение ограничить добычу, не успокоило рынок – цены вверх снова не пошли. Поэтому тезис, выдвинутый главой «Роснефти» в его докладе – «соглашение ОПЕК+ не оказывает влияния на нефтяной рынок» – выглядит более чем весомым.

Но дело не только в том, что альянс слабеет. Важнее то, что его слабость видят все участники рынка и активно готовятся к прилету «черных лебедей». Здесь в первую очередь стоит упомянуть об увеличении коммерческих запасов в США, что неизменно усиливает «медвежьи настроения» на рынке. Кроме того, растущие запасы – это страховка на случай каких-либо рыночных потрясений в период президентской кампании в США. Благодаря их наличию можно будет минимизировать возможные негативные последствия роста котировок на случай, например, нового военного конфликта в Персидском заливе.  

Кроме того, американские нефтяные компании активно «наращивают мускулы» за счет слияний и поглощений. В частности, ExxonMobil объединяется с Pioneer Natural Resources, а Chevron – с Hess.

Да и в самих ближневосточных странах ситуация неоднозначная. Намерены ли они при любых обстоятельствах сохранять свою приверженности «светлым идеалам ОПЕК+»? В этом нельзя быть уверенным на 100%. Уже не раз в западных СМИ появлялись инсинуации по поводу того, что саудиты готовы увеличить добычу взамен на некие «плюшки» со стороны Белого дома – в частности, в виде заключения нового оборонного соглашения. Конечно, можно воспринимать это как фейки, тем более что на фоне обострения израильско-палестинского конфликта сближение Эр-Рияда и Вашингтона выглядело бы несколько неуместно. Но можно ли отрицать реализацию такого сценария в среднесрочной перспективе? Особенно если допустить возвращение к власти в США Дональда Трампа, который как никто другой умет договариваться с ближневосточным истэблишментом?

Более того, появляются признаки того, что Эр-Рияд все же потихоньку «тестирует» возможности выхода из соглашения и развязывания ценовой войны «всех против всех». В частности, в начале июня компания Saudi Aramco снизила отпускные цены на нефть для покупателей из Азии – впервые с февраля. Да и заявление о том, что с осени возможно увеличение добычи в рамках ОПЕК+ за счет отказа от ряда добровольных ограничений – весьма симптоматично. Да, представители стран альянса подчеркивают: мол, ничего пока не определено и все будет зависеть от развития ситуации. Но само по себе такое «анонсирование» меры, способной негативно повлиять на цены, – как минимум странно.  

Да и внутри альянса уже нет прежнего единства. Достаточно вспомнить громкий хлопок дверью, который сделала Ангола. Накануне последнего заседания организации много говорилось о возможности аналогичного демарша со стороны Ирака. Да и ОАЭ проявили недовольство собственной квотой (и в итоге добились ее увеличения). И это на фоне того, что основную тяжесть сокращения добычи берут на себя две страны – Россия и Саудовская Аравия (за счет дополнительных ограничений). Но и свою «облегченную» ношу другие участники альянса несут со все более растущим недовольством.

Наконец, достаточно сомнительным кажется тезис о том, что саудиты ни в коем случае не допустят развала ОПЕК+ потому, что резкое падение цен на нефть не позволит им свести национальный бюджет. Тезис о «саудовской нефтяной игле» повторяется уже не первое десятилетие, но сегодня он гораздо менее актуален, чем на рубеже веков. По итогам 2023 г. доля нефтяного сектора в общем ВВП Саудовской Аравии составила 32,7%, что конечно очень много. Но при этом, несмотря на снижение нефтяных цен, ВВП страны вырос на 8,7%, что стало самым высоким показателем среди стран «Большой двадцатки». То есть экономика страны растет явно не только за счет «черного золота». К тому же в случае обвала нефтяных котировок можно будет сократить бюджетные потери за счет наращивания объемов поставок сырья.

Иными словами, «черный лебедь» может не прилететь издалека, а уже находиться прямо перед нами, до поры до времени не привлекая к себе внимания. И тут, собственно, хочется задать вопрос, который завуалированно прозвучал в докладе Игоря Сечина. А есть ли у России «план Б» на этот случай? Исходя из вышеизложенного, у США и Саудовской Аравии он есть. А что же мы? Будем верить в лучшее и ждать сюрпризов?