Прогресс экономики как проблема для либералов

Пока вся Россия вместе с президентом радуется высоким темпам экономического и рекордным за 20 лет темпам инвестиционного роста прошлого года (3,6 и 9,8% соответственно) и, затаив дыхание, ждет подтверждения отчетам Минэкономразвития об ускорении роста с 4,6% в январе до 7,7% в феврале, либералы воспринимают эти успехи как проблему.

Сам факт роста ВВП выше уровня статистической погрешности воспринимается ими как признак недопустимого «перегрева» экономики, с которым надо что-то делать, желательно – немедленно. Поразительная картина: Россия развивается, – да, недостаточно, да, с перекосами, но невероятными темпами, – а либералы рассматривают это развитие как нечто недопустимое, что надо решительно искоренить!

Так, первый зампред второго по значимости банка России Дмитрий Пьянов выразил озабоченность тем, что ключевая ставка в 16% недостаточно охлаждает экономику и, сравнив нашу страну с гайкой, непредсказуемо летающей в невесомости, допустил необходимость нового увеличения ставки, – чтобы надежней блокировать развитие экономики.

А министр экономического развития Максим Решетников выпустил прогноз на 2024 г., предусмотрев рост ВВП за год на 2,8%. С учетом роста января – февраля, о которых он же победно отчитался, это означает либо немедленное торможение роста до 2,1% в среднем за остальные 10 месяцев, либо вообще переход в конце года к спаду.

Таким образом, позиция привластных либералов сводится к тому, что любой рост ВВП, превышающий их же прогнозы (на 2024 г. – у Банка России сначала до 1,5%, теперь уже до 3,5%, а у Минэкономразвития сначала на 2,3%, теперь уже на 2,8%), есть «перегрев» экономики, которую надо срочно «охлаждать». «Охлаждать», разумеется, повышением ключевой ставки Банка России, – просто чтобы загнать пока еще живую страну в прокрустово ложе откровенно произвольного прогноза.

Это не только злостная схоластика, требующая от реальности подчинения умозрительному произволу, но и полное непонимание природы современного роста России, вызванное ориентацией на валовые показатели при игнорировании формирующей их структуры экономики.

Рост носит кусочно-разрывный характер и осуществляется титаническими усилиями правительства Михаила Мишустина (включая Андрея Белоусова, Дениса Мантурова и многих других) вопреки всей макроэкономической политике либералов, заимствованной еще у Егора Гайдара. Искусственно созданный денежный голод, душащая развитие ключевая ставка, поощрение тотального произвола монополий, закрепление колониального положения экономики налогово-таможенной политикой, поощряющей экспорт сырья и препятствующей его переработке, свобода вывоза капитала, – все это блокирует развитие России в интересах прежде всего финансовых спекулянтов.

Высокие показатели роста обеспечиваются в отдельных, пусть и расширяемых правительством «заповедниках» за счет поддерживаемой цифровизацией филигранной политики бюджетного стимулирования, гарантирования спроса на продукцию новых производств, помощи в подготовке кадров и опоре на инициативу предпринимателей. Все это недостаточно для всеобъемлющей модернизации, несовершенно и вызывает справедливые нарекания, – но позволяет демонстрировать общий рост. Он формируется сочетанием сверхбыстрого развития отдельных элементов (усилиями правительства) и стагнацией, а то и деградацией основной части России (обеспечиваемой либеральной политикой прежде всего денежных властей).

Эта простая и самоочевидная картина для либералов сложна до непостижимости, так как глобальным спекулянтам, которым они служат, важна лишь максимально обобщенная картина финансовых рынков.

В результате восприятия ситуации «в общем» игнорируется необходимость секторальных мер для спасения реальных очагов «перегрева» вроде жилищного строительства и финансового пузыря на рынке ипотеки, а сами эти очаги используются как предлог для торможения всей экономики.

Отказ от структурной политики с применением единых мер к принципиально различным секторам – «каинова печать» либералов, и не только отечественной сборки.

На фоне этого разрушительного безумия нелепые отсылки к сугубо физическому «эффекту Джанибекова» выглядят и вовсе «невинной детской игрой в крысу». Ведь используемые для описания этого эффекта дифференциальные уравнения вращения твердых тел просто не имеют отношения к дифференциальным уравнениям, обычно применяемым к экономическим процессам (это уравнения автоколебаний и кинетические уравнения неравновесной среды).

Использующий термин «эффект Джанибекова» в качестве синонима непредсказуемого поведения экономики расписывается тем самым в непонимании как сути этого эффекта (описанного аж в 1834 г.), так и характера экономических процессов.

Впрочем, а как иначе? Ведь современные (с Керенского) либералы, в отличие от времен Вольтера, служат не свободе и ответственности личности, но глобальным финансовым спекулянтам, – и в силу объективной несовместимости интересов последних с интересами практически всех народов земли, осознанно или нет, волей-неволей являются врагами своих народов – в самом прямом, самом примитивном смысле этого термина.

Выполнение этой функции объективно требует ограниченности как интеллекта, так и простой осознанности, – иначе человек просто не будет разрушать среду своего собственного обитания.

Ситуация фантасмагорична: страна изнемогает под бременем сверхвысокой ключевой ставки, фактически запрещающей кредитование абсолютного большинства предприятий (так как ставка кредита в разы выше их рентабельности), и считает дни до очередного решения Банка России о ее сохранении или ничтожном снижении. Поднявшая ее на недосягаемую для страны (кроме финансовых спекулянтов и части торговли) Набиуллина, ставшая притчей во языцех, тем не менее осторожно обещала ее некоторое снижение, врачуя если не хозяйственные, то хотя бы психологические раны России. И в этой ситуации один из руководителей второго государственного (что политически важно) банка дает предельно внятный сигнал о желательности повышения буквально убивающей зависящую от нее часть экономики ключевой ставки!

На фоне изобретателя экономического приложения «эффекта Джанибекова» Банк России, с декабря прошлого года сохраняющий ставку неизменной, парадоксально выглядит оплотом не только стабильности, но и разума.

Впрочем, «это не точно»: уже после высказывания первого зампреда ВТБ Эльвира Набиуллина изменила позицию, вновь продемонстрировав свое понимание пресловутых «стабильности и предсказуемости» заявлением, что не исключает нового повышения ключевой ставки.

Нельзя исключить, что ошарашивающее заявление Пьянова было весомой для привластных либералов заявкой на, похоже, освобождающееся уже в обозримой перспективе кресло председателя Банка России.

Если это так и если он искренен, – мы можем еще пожалеть об эпохе «мадам Девальвации».