Нефть в обмен на перспективы

20 января завершилось восьмое заседание российско-пакистанской межправительственной комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству. На итоговой пресс-конференции выступили главы делегаций – министр энергетики России Николай Шульгинов и министр экономики Пакистана Аяз Садик. Глава российской делегации сообщил, что стороны договорились подписать соглашение о поставках российской сырой нефти и нефтепродуктов к концу марта текущего года. До тех пор необходимо будет согласовать вопросы транспортировки, страхования, оплаты и объема поставок.

Спустя всего несколько дней, 23 января, 220 млн человек в Пакистане оказались без света в результате выхода из строя электрических сетей по всей стране. По сообщениям пакистанской газеты The Dawn, якобы обладающей доступом к служебной документации правительства, резкие перепады напряжения вывели из строя линии электропередачи – в результате спрос на севере страны не мог быть удовлетворен предложением электростанций, находящихся на юге.

Приведенный пример не является просто форс-мажором – это очередное проявление перманентного энергетического кризиса, хронической проблемы Пакистана. Экономика страны до сих пор отличается низкими показателями потребления электроэнергии на душу населения, которые в среднем не превышают 500 кВт⋅ч. Пакистан не обладает крупными запасами собственных энергоресурсов: доля горнодобывающей промышленности в ВВП составляет не более 3%, добываемые в стране нефть, газ и уголь удовлетворяют потребности в электроэнергии лишь на 20%.

Недостаток собственных ресурсов руководство страны попыталось восполнить импортом – это решение добавило еще и финансовых проблем. Энергетические компании вынуждены работать на дорогом сырье и ожидают, что их продукция будет продаваться по высоким ценам. Правительство пытается снизить цены, субсидируя производство электроэнергии, однако регулярно сталкивается с невозможностью обслуживать долги перед управляющими энергетическими компаниями – вместо денежных средств им выдаются специально выпущенные облигации. В результате производства либо работают в неполную мощность, либо вообще перестают производить электроэнергию, что приводит к перебоям в электроснабжении и нарушению работы во всех отраслях экономики.

Казалось бы, в такой ситуации новости о достигнутой между Россией и Пакистаном договоренности стоит только порадоваться. Ведь Исламабад сможет укрепить свою энергетическую безопасность (по некоторым оценкам, поставки российских энергоресурсов смогут покрыть около трети всех нужд страны), а Москва получит нового партнера вместо более привычных, но менее доступных ныне европейских рынков. Однако сложные проблемы редко получают простые решения.

Во-первых, серьезные вопросы вызывает платежеспособность Пакистана. Перед страной стоят три взаимосвязанные проблемы: инфляция, рост расходов бюджета и дефицитное финансирование. Среднегодовые темпы инфляции составляют от 6 до 12 процентных пунктов. Такие высокие показатели обусловлены ростом бюджетных расходов (в том числе на выплаты энергетическим предприятиям) для купирования социального недовольства из-за роста цен, а также дефицитным финансированием, т.  е. займами у центрального банка страны под залог ценных бумаг для сокращения дефицита бюджета вследствие растущих расходов. Затем цикл повторяется.

Выход из этого порочного круга руководству Пакистана предлагает Международный валютный фонд – в обмен на структурные реформы финансовый институт обещает предоставить транш на решение макроэкономических проблем. Правительство будет вынуждено пойти на крайне непопулярные меры – в том числе отказаться от фиксированной цены на энергоресурсы, субсидирования предприятий и прочих видов вмешательства в экономику. Премьер-министр Пакистана Шахбаз Шариф заявил о готовности пойти на этот шаг, но перспективы пакистанской экономики в такой ситуации предсказать трудно: нет никакой гарантии, что транш МВФ покроет издержки от общественной реакции на непопулярные меры.

Во-вторых, Пакистан не обладает необходимой инфраструктурой для бесперебойных поставок энергоресурсов. Для строительства нефтепроводов и газопроводов, хранилищ и прочих необходимых элементов энергетической инфраструктуры необходимы крупные финансовые вложения – таких объемов у Исламабада, очевидно, нет, а для Москвы игра может не стоить свеч.

Наконец, выгоды российской стороны от соглашения еще предстоит оценить. Пока что нам не известны детали будущей сделки. Cуществуют лишь сообщения СМИ о том, что продаваться нефть будет со скидкой в 30–40%.

С одной стороны, расширение российского присутствия на рынках развивающихся стран сулит большие перспективы: экономики незападных стран растут и спрос на энергоресурсы в будущем будет лишь увеличиваться. С другой – дьявол кроется в деталях, а в случае Пакистана даже общие тренды макроэкономического развития не дают больших поводов для оптимизма. Кроме того, позволим себе вновь указать на слона в комнате: европейские рынки Пакистан не заменит ни в каком виде – ни с точки зрения объемов спроса, ни с точки зрения долгосрочной платежеспособности.

Из всего вышесказанного не следует, что соглашение с Пакистаном о сотрудничестве в энергетической сфере является ошибкой. Ровно наоборот: потенциал сотрудничества с Исламабадом остается нереализованным, а Москве в нынешней ситуации необходимо проводить активную внешнюю политику в поисках новых возможностей для развития. Именно поэтому мы будем ждать ответа на вопросы к концу марта.