Китайцы и индийцы дерутся палками, держа ядерное оружие наготове

После произошедшей 9 декабря массовой драки между индийскими и китайскими пограничниками в индийской политике началось землетрясение. Главная оппозиционная партия, Индийский национальный конгресс, обвинила премьер-министра Нарендру Моди и его правительство в неспособности и, хуже того, в нежелании защитить страну от китайской угрозы. Крайние оппозиционеры вообще обвиняют премьера в измене и сговоре с Пекином. Фактически в Индии началась военная истерия. Правящая партия вынуждена оправдываться. Глава МИД Индии Субраманьям Джайшанкар заявил, что Индия стянула к границе с Китаем «рекордное количество сил».

Отношения между двумя азиатскими гигантами тяжелые с конца 1940-х гг. Причины вражды простые: границы между Тибетом, считавшим себя до 1951 г. независимым государством (Китай этого не признавал), и Британской Индией были проведены произвольно, а кое-где отсутствовали. Кроме того, Индия оказала поддержку антикитайскому движению тибетцев и приняла Далай-ламу, бежавшего от китайцев после восстания 1959 г. В 1962 г. китайская армия начала настоящую войну с Индией и захватила некоторые приграничные районы. С тех пор войн не было, но столкновения, в том числе с жертвами, случались многократно.

Китай – ближайший союзник Пакистана, исторически враждующего с Индией. По крайней мере до 1990-х гг. индийские партизаны-маоисты и горцы-националисты Северо-Востока (ассамцы, мизо, нага, бодо и др.) получали от Китая военную и финансовую помощь. Поскольку эти движения активны до сих пор, скорее всего, что-то они получают и сегодня. Индия пыталась отвечать Китаю зеркально: индийцы помогали тибетским партизанам-кхамам, но к середине 1970-х партизанское движение на Тибете было подавлено.

Мао Цзэдун говорил: Тибет – ладонь Китая, а Ладакх, Непал, Сикким, Бутан и Южный Тибет – его пальцы. Учитывая, что Ладакх, Сикким и Аруначал-Прадеш (Южный Тибет) входят в состав Индии, понятно, что заветы Мао еще не выполнены.

Этот экскурс важен для того, чтобы понять, насколько глубоки противоречия между Индией и Китаем. Кроме того, не будем забывать: Индия и Китай – это государства-цивилизации. Каждая из них равновелика Европе и обеим Америкам с Австралией (т. е. большой европейской цивилизации). Поэтому индийцы и китайцы обладают повышенной самооценкой и уступки традиционному противнику невозможны.

Пограничное столкновение 9 декабря было не самым жестоким: в драке никто не погиб в отличие от «палочной» стычки в 2020-м, когда были убиты 20 индийцев. Но оно более опасно из-за общей напряженности в мире. Украинский конфликт и угроза военной конфронтации в Тайваньском проливе, обострение ситуации вокруг Ирана сплетают мировые противоречия в единый причудливый клубок, чреватый тяжкими последствиями.

Чем острее противостояние между Индией и Китаем, тем больше вероятности сближения первой с ведущими странами Запада. Она уже входит в «Четырехсторонний диалог по безопасности» (Quad) вместе с США, Японией и Австралией. То, что это дееспособное объединение, должны доказать анонсированные на январь 2023 г. совместные учения ВВС Индии и Японии.

Пока Индию удерживает от сближения с Западом традиционное военное, политическое и экономическое партнерство с Россией. С 1960-х гг. индийская армия оснащается преимущественно советскими (российскими) вооружениями и техникой. Сейчас Индия, покупающая российскую нефть с дисконтом, хотела бы продолжить балансирование между противоборствующими в мире сторонами, но возможностей для этого у нее все меньше. Для России, безусловно, важны отношения с Нью-Дели, но отношения с Пекином важнее. Китайская продукция и технологии могут отчасти заменить западные, доступ к которым сейчас закрыт, а Индия ничего сопоставимого предоставить России не может. Импорт российской нефти важен для Индии, но надо понимать, что существенно нарастить его объемы Индия не может: индийский рынок не резиновый.

Зависимость Индии от российского вооружения велика, но не фатальна: индийцы всегда закупали наряду с советским (российским) английское, французское и шведское оружие, а в последние годы – американское и израильское. К тому же сотрудничество Индии с Россией в военно-технической сфере не безоблачно: индийские СМИ наряду с хвалебными материалами в адрес российских вооружений нередко помещают негативные статьи. В частности, некоторые индийские эксперты возмущались закупками у России танков Т-90, но их поставки в конце концов продолжились. Но несколько масштабных контрактов Индия сорвала: так, индийцы отказывались от закупок истребителей МиГ-29, вертолетов Ми-17 и Ка-31, вышли из проекта создания истребителя 5-го поколения. Российским транспортникам Ил-78 индийцы предпочли европейские A330, истребителям МиГ-35 – французские Dassault Rafale, вертолетам Ми-28НЭ «Ночной охотник» – AH-64D Apache, транспортным Ми-26Т2 – американские Chinook. При этом Индия продолжает закупать российское вооружение, причем в больших количествах. Но приведенные примеры показывают, что Индия вышла из ситуации 1970–1980-х гг., когда СССР был для нее основным поставщиком военной техники.

Нью-Дели приходится считаться с несопоставимостью экономического, технологического и военного потенциала двух стран. Формально азиатские гиганты примерно равны: население Китая и Индии – по 1,4 млрд, армия Китая – 2,7 млн против 3,5 млн у Индии. Но соотношение по военной технике совсем другое. У Китая 1232 боевых самолета, у Индии – всего 538. Танков у Китая меньше (3500 против 4292 единиц) зато бронетехники у Китая больше в 3,5 раза. Вдвое больше у Китая и артиллерии, такое же соотношение по боевым кораблям. Эксперты утверждают, что ядерных боеголовок у Китая 320, у Индии – 150.

Если Китай полностью обеспечивает себя отечественной техникой и вооружением (закупая у России технологии), то Индия надеется выйти на самообеспечение только в отдаленной перспективе. Индийский ВПК несопоставим с китайским (что неудивительно, учитывая, что ВВП Китая – $16,94 трлн, а Индии – $2,66 трлн).

Китайские пехотинцы вооружены новейшими автоматами QBZ-95, индийские – мешаниной из штурмовых винтовок местного производства INSAS, AK-203 и швейцарскими SIG 716i, но многие подразделения до сих пор используют самозарядные винтовки L1A1, разработанные в 1954 г., и даже магазинные Ishapore 2A/2A1 – копии знаменитого Lee-Enfield, прославившегося еще в Первую мировую войну.

Со сложной техникой у Индии дела обстоят еще хуже. Китай производит авианосцы, Индия – нет. Китай производит стратегические бомбардировщики (Xian H-6K), Индия – нет. В Китае выпускаются военно-транспортные самолеты, в Индии – нет.

Если Китай производит современные танки Тип-96 и Тип-99, Al-Khalid (для Пакистана и Бангладеш), VT-4 (для Таиланда и Нигерии), легкий колесный танк ST1 и (внимание!) горный танк Тип-15, разработанный для боевых действий в Гималаях, то Индия разработала... только один танк. В 1972 г. (!) Организация оборонных исследований и разработок Индии заказала разработку танка, выпуск которого начался только в 2006 г. (все это время Индия закупала танки у СССР и России). Первенец индийского танкостроения, Arjun, похожий на германский Leopard 2, должен заменить российские машины, но за 14 лет производства в войска поступило только 122 единицы – такова мощность индийского танкостроения. Не говоря уже о том, что индийские танкисты жалуются на его «болезни» (слабый и ненадежный двигатель), которые, в силу его возраста, уже трудно назвать детскими.

Похожая история и с военным авиастроением. Китай одновременно производит истребители J-10 (разработка на базе израильского Lavi), J-11 и J-16 (лицензионные версии Су-27), палубный J-15, легкий FC-1 для Пакистана и J-20 – машину 5-го поколения. Индия же, не считая лицензионного производства (не очень масштабного), производит только один истребитель – Tejas. Как и с национальным танком, разработка истребителя очень затянулась. В 1984 г. Агентство развития авиации начало работу над легким истребителем и, не имея опыта и квалифицированных специалистов, обратилось к французской компании Dassault. В результате на свет появилась облегченная и уменьшенная версия самолета Mirage 2000, совершившая первый полет только в 2001 г. За 20 лет было построено всего 40 самолетов. То есть заменить в индийских ВВС самый массовый истребитель МиГ-21 – а планы были именно такие – Tejas не сможет никогда.

Обострение отношений Индии и Китая ставит Нью-Дели в трудное положение. Возможность продолжать военно-техническое сотрудничество с Россией под вопросом – как из-за санкций Запада, так и из-за все более тесных отношений Москвы с Пекином (последний не очень приветствует передачу российских вооружений и технологий Индии). С другой стороны, сближение с Западом имеет для Индии целый рад ограничений. В Индии к Западу отношение неоднозначное – прежде всего из-за травматической исторической памяти о временах британского владычества. Это тем более важно, учитывая, что у власти находится националистическая Бхаратия джаната парти. При ее правлении английский язык перестал быть государственным, а англизированные названия таких городов, как Бомбей и Калькутта, изменились на национальные Мумбаи и Каликут. Индийцев всегда возмущало отношение США и Великобритании к Пакистану как к союзнику, а оно в целом таковым остается до сих пор, хотя союзничество это весьма противоречивое. Индийское общество может согласиться на стратегический союз с Западом только в качестве даже не равноправного, а равновеликого партнера США, Великобритании и Японии. Но этого будет сложно добиться, а еще сложнее убедить индийское общество в равенстве сторон.

Индия может отказаться от военно-технического сотрудничества с Россией только в одном случае – если оно станет технически невозможным, например из-за санкций. Российское вооружение для индийских военных привычно, и по крайней мере до украинского кризиса российскую военную технику Индия могла закупать в больших объемах и по умеренным ценам. Переход на западную технику для Индии безумно дорог, психологически труден и будет (если будет) очень длительным.

Таким образом, Индии придется не мериться силами с Китаем – этих сил у нее недостаточно, – а пытаться избежать конфронтации. Напряженность на индийско-китайской границе зависит от позиции Китая – насколько он заинтересован в обострении. А он, по-видимому, не заинтересован: напряженность вокруг Тайваня и вообще между Китаем и Западом слишком серьезна, чтобы увеличивать ее еще и противостоянием с Индией. Ведь переход Индии в западный лагерь – это последнее, чего хочет Пекин. Ему выгодно, чтобы Нью-Дели продолжал проводить политику нейтралитета и равноудаленности по отношению к мировым центрам силы.

В силу всего этого можно предположить, что бряцание оружием в Гималаях таковым и останется – обострение не нужно ни одной из сторон. Другое дело, что и Нью-Дели, и Пекин должны время от времени демонстрировать общественности своих стран брутальность и готовность к бою. Чем, судя по всему, и вызваны стычки пограничников двух ядерных держав при помощи кулаков и палок.