«Гардероб Петра I»: царь-щеголь
Эрмитажная экспозиция демонстрирует, что российский государь отличался практичностью гардероба и тонким вкусом
Пропитанный воском свободный редингот цвета стального петербургского неба и красная шапка-ушанка – этим экспонатам на манекене, который встречает нас на выставке «Гардероб Петра I» в эрмитажной «Галерее костюма», примерно столько же лет, сколько и самому Петербургу. Перед нами хрестоматийный образ человека, который «назло надменному соседу» основал в 1703 г. новую столицу Российской империи на мерзлой и болотистой северной земле, где почти всегда сыро и дует промозглый ветер, а количество солнечных дней можно пересчитать по пальцам.
Классический образ царя-реформатора нам подарили актер Николай Симонов в киноленте Владимира Петрова «Петр Первый» 1937 г. и художник Николай Ге в картине «Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе»: суровый взгляд, гренадерский рост, телосложение викинга и скромный, если не аскетический, наряд. Выставка с первых шагов возвращает зрителя из художественной реальности в документальную: рядом с рединготом на манекене располагается прижизненная мера роста Петра. Развенчание мифологизированного образа царя-реформатора начинается с антропометрических характеристик. Данные 1724 г.: рост 204 см, обхват груди около 100 см, длина голени 65 см. Мы на территории современного размерного ряда 48–50. Иными словами, Петр Великий был высок, но не огромен. А еще – обладал чувством прекрасного и чувством меры, а также привычками истинного гедониста и гардеробом настоящего щеголя.
В эрмитажном собрании хранится более 300 предметов гардероба основателя Санкт-Петербурга, созданных примерно в 1672–1725 гг., на выставке представлены самые яркие экземпляры коллекции.
«По мнению мировых экспертов, наш петровский гардероб – лучшее собрание мужского костюма первой четверти XVIII в., – с гордостью комментирует выставочные экспонаты куратор выставки, хранитель коллекции костюма Эрмитажа Нина Тарасова. – Мы видим потрясающее разнообразие, от вышитого вручную нижнего белья до парадных костюмов, от функциональных рабочих курток до изысканных домашних халатов».
Первый же взгляд на щегольские красные кюлоты и кафтаны, небесно-голубой парадный костюм, декорированный серебряным шитьем, или изящные французские кафтаны, расшитые швом кордоне, позволяет убедиться в том, что «царь-плотник» – всего лишь очередной исторический миф. Правда же состоит в следующем: Петр был эстетом, следил за модой и высоко ценил мастерство ремесленников. Каждый предмет его гардероба отличается исключительным качеством. Одежду для Петра шили в Мастерской палате Московского Кремля, у портных московской Немецкой слободы или заказывали в Западной Европе.
От своих современников, европейских монархов, российский государь отличался практичностью гардероба и тонким вкусом. Роскошь напоказ ему претила, а вот перед высочайшим уровнем мастерства он устоять не мог, что касалось и портновского искусства: крой был всегда безупречен и соответствовал моде, отделка филигранная, а материал лучшего качества. Именно таков изысканный ансамбль голубого цвета, декорированный серебряным шитьем и выполненный берлинскими мастерами по случаю церемонии коронации супруги императора Екатерины Алексеевны в мае 1724 г.
Приехав в голландский Саардам изучать плотницкое дело, Петр увидел белоснежные «саардамские камзолы» и влюбился в них навсегда. Они вышиты шнуром в технике трапунто и славятся удивительной рельефной фактурой. Мастер прокладывает шнур между двумя слоями ткани и простегивает его, добиваясь объемности рисунка. «Саардамские камзолы» Петру выписывали из Голландии до его последних дней, отправляя мерки через агентов и посредников. Они были его любимой летней прогулочной одеждой.
Интересно, что Петр не только сам следил за модой, но и в какие-то моменты жизни становился ее законодателем. В 1717 г. российский самодержец впервые приехал в Париж без кружевного шарфа, манжет и парика, за что французские щеголи сразу же прозвали его одежду «костюмом дикаря». Однако, понаблюдав за российским императором, прониклись его брутальным обаянием и стали подражать ему. После отъезда Петра в столице Франции тоже стали манкировать ношением париков и, отправляясь на прогулку, оставляли дома затейливые ажурные шарфы.
Что же до прохладного отношения Петра к кружевным манжетам: учитывая любовь императора прикасаться к ремеслам своими руками буквально везде – от Монетного двора до Шпалерной мануфактуры, – можно ли представить его за подобными занятиями с кружевными манжетами?
Петровским выбором в отношении повседневной одежды были консервативные голландские костюмы: теплые суконные штаны с высокой посадкой и плотной сборкой по линии талии, куртки-бостроги, которые облегают фигуру, с запахом, защищающим от ветра. Удобная и практичная одежда не сковывала движений и позволяла оставаться в тепле.
В тех редких случаях, когда государь проводил утро или вечер дома, он предпочитал облачаться в роскошные халаты-шлафроки, выдававшие в нем истинного гедониста. Воплощение неги, эстетские халаты сшиты из китайских, французских, итальянских шелков с растительными причудливыми мотивами. Принимая гостей, Петр мог предложить им партию в шахматы, но точно не перекинуться в карты. Карточные игры были под запретом и на петровских ассамблеях. Шахматы – еще один атрибут петровского стиля, настоящего. Другой красноречивый экспонат выставки – личная кожаная шахматная доска самодержца. Этот предмет собирает в единое целое новый для многих образ Петра: человека мыслящего, вдумчивого, с развитым эстетическим чутьем и истинно аристократическими манерами, способного одновременно быть эффективным стратегом и обращать внимание на мельчайшие нюансы, которые могут решить исход шахматной партии.