Вызов Москве и Вашингтону

После теракта 13 ноября на стамбульской улице Истикляль президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган приказал провести операцию возмездия. Турецкие ВВС начали бомбардировки позиций и баз курдских формирований в Сирии и Ираке. Объявленной целью турецких ударов стала Рабочая партия Курдистана (РПК), воюющая с Турцией уже 38 лет, но бомбардировкам подверглись также курдские отряды, входящие в состав Сирийских демократических сил (SDF), и формирования, выступающие на стороне правительства Башара Асада.

Обрушившись на курдов в Сирии, Эрдоган умудрился поссориться одновременно и с США, и с Россией. Ряд турецких политиков обвинили американцев в стамбульском теракте, утверждая, что США поддерживают РПК, и даже в том, что террористка, заложившая бомбу на улице Истикляль, была обучена американскими инструкторами в Сирии. Многие аналитики сомневаются, что взрыв действительно устроила РПК – это больше характерно для ИГИЛ (запрещена в России), которая активна и в Сирии, и в Турции (24 ноября в крупнейшем турецком мегаполисе полиция накрыла большую ячейку ИГИЛ). Сама РПК, разумеется, полностью отрицает причастность своих партизан к теракту.

Одновременно Эрдоган обвинил Россию в уклонении от исполнения антитеррористических обязательств в Сирии. По его словам, на России в соответствии с меморандумом 2019 г. «лежит ответственность за очистку региона от террористов», но российские военные «этого не сделали и не делают». Параллельно с этими заявлениями вблизи турецко-сирийской границы начались вооруженные столкновения между протурецкими отрядами и сирийской армией.

И Вашингтон, и Москва крайне негативно восприняли турецкие воздушные удары и угрозы провести наземную военную операцию в Курдистане. Интересно, что обе сверхдержавы предложили Анкаре посодействовать выводу союзных им курдских отрядов из приграничья, с тем чтобы избежать военных действий.

Надо отметить, что обвинения турецкого лидера в адрес как США, так и России звучат неубедительно. При этом выпады в отношении России совершенно неконкретны. Что касается вины США, то трудно представить, чтобы американские офицеры в Сирии посылали сирийскую девушку взрывать толпу гуляющих в Стамбуле. Тем не менее Анкара даже отказалась принять американские соболезнования по поводу теракта: министр внутренних дел Сулейман Сойлу по поводу соболезнований заявил, что это похоже на то, что «убийца одним из первых возвращается на место преступления».

Создается впечатление, что действия Анкары направлены именно на обострение отношений с США и Россией одновременно. Это подтверждается и другими ее действиями в последние дни. Анкара подтвердила начало поставок Украине реактивных систем залпового огня TRLG-230 – турецких аналогов американских HIMARS, получивших широкую известность в качестве важного элемента артиллерии ВСУ. И тут же объявила, что поставила на боевое дежурство российские ЗРК С-400, закупка которых в свое время вызвала яростную реакцию Вашингтона.

Похоже, что все это в совокупности представляет собой демонстрацию готовности бросить вызов обеим сверхдержавам. Такая демонстрация направлена в первую очередь на внутреннюю аудиторию – сторонников правящей Партии справедливости и развития – и еще более радикальных националистов из профашистской Партии националистического движения и партии «Ватан».

Такая позиция вполне соответствует политике «неоосманизма» – превращения Турции в доминирующую державу тюркского и, шире, исламского мира, в проведении которой многие эксперты подозревают Эрдогана. Что может быть убедительнее для демонстрации собственной державности, чем одновременные нападки на обе великие державы?

Другое дело – насколько реалистичны претензии Турции на державный статус. Да, Турция за последние десятилетия добилась больших успехов в экономике и стала относительно развитой страной. Турецкий ВПК представлен десятками предприятий, производящих стрелковое и артиллерийское вооружение, легкую бронетехнику, вертолеты и некоторые типы боевых кораблей, а БПЛА «Байрактар» хорошо зарекомендовал себя в карабахском и украинском конфликтах. Однако надо учитывать, что все вооружение производится в Турции либо по иностранным лицензиям, либо с участием западных компаний и с использованием большого числа зарубежных комплектующих.

После действий турецкой армии в Сирии и прямого участия Турции в карабахской войне 2020 г. ряд европейских государств отказались поставлять ей вооружения и запчасти. Контакты Анкары с Россией привели к тому, что США запретили поставки туркам истребителей пятого поколения F-35, хотя турецкие фирмы участвовали в этом проекте. Не до конца решен вопрос даже с американскими поставками довольно старых F-16. Нынешний раунд турецко-курдского противостояния вряд ли улучшит позиции Турции в этом смысле – скорее наоборот.

В этих условиях правительство Эрдогана форсирует производство вооружений с участием государства (яркий пример – производитель «Байрактаров» Baykar Makina, владелец которой – родственник Эрдогана). Такая стратегия привела к финансовому истощению Турции и, как следствие, к нарастанию социальных проблем.

При этом сложные системы вооружений Турция пока не может производить самостоятельно. Так, широко разрекламированный танк Altay не более чем упрощенная копия действительно очень удачного южнокорейского К2 Black Panther. Но он спроектирован под немецкий дизель, который Германия после карабахской войны поставлять отказалась. Турки как-нибудь решат этот вопрос, но пока о серийном производстве первого национального танка речь не идет.

Еще более сомнительно, что Турция выполнит обещания запустить в производство собственный истребитель пятого поколения TF-X. У турецких производителей нет опыта авиастроения, а про участие в столь амбициозном проекте иностранных компаний ничего не известно. Трудно поверить, что компания TUSAŞ, отвечающая за разработку и производство TF-X, сумеет с нуля наладить столь сложное производство.

Держава, не производящая современных вооружений, – не держава. Но приобретению нового статуса Турции мешает не только отсутствие собственных танков и самолетов. У этой, безусловно, сильной страны нет союзников, за исключением Азербайджана, зависимого от турецкой помощи. Кроме него «союзниками» Турции являются никем не признанная Турецкая Республика Северного Кипра и маленькие анклавы Сирии и Ирака, населенные родственными туркоманами. Со всеми соседями у Анкары либо крайне враждебные (Греция, Армения, Сирия), либо натянутые (Болгария, Иран, Ирак) отношения. Расчеты на тюркские страны Центральной Азии не оправдались из-за территориальной отдаленности и конкуренции в лице Китая и России. Стать лидером исламского мира Турции мешают амбиции других претендентов – Саудовской Аравии, Египта, Ирана и Пакистана. Многолетние попытки Эрдогана вывести Турцию в державы мирового уровня пока безрезультатны. Трудно рассчитывать на то, что нынешняя военная кампания против курдов в аранжировке антироссийского и антиамериканского пиара, даже будучи успешной, приблизит Турцию к вожделенному державному статусу.

Впрочем, вряд ли успех кампании будет решающим: почти четыре десятилетия турецкая армия утюжит горы Курдистана, но сопротивление курдских партизан слабее не становится. Зато на предстоящих выборах имидж жесткого и решительного политика, не боящегося бросить вызов ни Москве, ни Вашингтону, помочь Эрдогану может.