«БЕСприданница»: та, которая давно убита

Художественный руководитель Театра им. Моссовета и автор нового спектакля «БЕСприданница» Евгений Марчелли славится неожиданными интерпретациями классической драматургии. Он умеет рассмотреть изнанку всем знакомых сюжетов и так начинить их сценическими специями, что они обретают непривычный ракурс. К Островскому Марчелли обращается не впервые: помимо «БЕСприданницы» в Москве можно уже увидеть его спектакли «ГрозаГроза» в Театре наций и «Шутники» в «Сатириконе».

События пьесы Александра Островского происходят в XIX веке в городе на Волге. История бесприданницы Ларисы Огудаловой, влюбленной в жестоко обманувшего ее Сергея Паратова, заканчивается трагедией: несчастную девушку убивает Карандышев, за которого она от стыда и отчаяния собиралась выйти замуж. Героиня гибнет не только от пули жениха, а в том числе от равнодушия, которым ей всю жизнь обстреливали душу. Евгений Марчелли многое вытравил из первоисточника, но нелюбовь как принцип жизни в спектакль все же перенес.

Время действия «БЕСприданницы» – условная современность, хотя в ней от нулевых куда больше. Герои одеты кто во что горазд: брючные костюмы, роскошные платья и перья в волосах, сапоги-заколенники, туфли, купальники, парики. Пестрая эклектика костюмов контрастирует с серым пространством: похожие на бетонные стены гигантские блоки наслаиваются друг на друга, образуя холодный безжизненный фон. Ни в нем, ни за ним не угадываются волжские просторы – здесь установился придавленный безвоздушный мир.

Актеры говорят в микрофоны (а это громко), иногда истошно кричат. И все же спектакль кажется тихим. Не сразу замечаешь причину парадоксального впечатления: оказывается, здесь совсем нет музыки и никаких звуков, кроме голосов и чавканья. Действие начинается и заканчивается сценой, где герои едят. Такова их суть – поглощать, пожирать, плотоядно причмокивая. И если по пьесе хотя бы у Ларисы (Анастасия Белова, поступившая в театр всего год назад, но уже заявившая о себе ролями в таких спектаклях, как недавняя премьера Марчелли «ШЕКСПИРГАМЛЕТ», «Горе от ума» Александра Яцко и др.) душа чистая, то тут и она не живее моральных мертвецов вокруг. В ее любви меньше всего собственно любви, зато много жажды внимания к себе, развязности и похоти. Когда Карандышев (Дмитрий Подадаев, известный по фильму «Запретная любовь», спектаклям «Римская комедия», «Идиот» и др.) в нее стреляет, она продолжает энергично рассуждать, сидя за столом и с аппетитом уплетая угощения. «Кто сгорел, того не подожжешь», – писал Есенин. Не убить ту, которая давно убита.

«Что будем петь: «Я словно бабочка к огню» или «А напоследок я скажу»?» – спрашивают Ларису в сцене празднования ее дня рождения, иронично намекая на песни из фильма Эльдара Рязанова «Жестокий романс» по «Бесприданнице». Текст Островского изрядно переработан: одни реплики удалены, другие добавлены, и даже сохранившимся фразам придана особая интонация, отчасти приблатненная, грубо-обыденная. В мертвом мире не поется: раздается лишь протяжный вопль. Правда, нащупать его природу нелегко – не стон, не плач, не рык, не вызов, не мольба о помощи. Безосновательный крик.

Плавучесть фундамента характерна почти для всей постановки. В ней как будто нет перспективы: только снова и снова повторяется, что закон нелюбви тотален и ему ничто не противостоит. Это не вектор, а точка, с которой действие время от времени сходит, отвлекаясь на другие темы – правда, тут же их бросая. Логика событий то и дело рвется, и взятые, но не продолженные линии мысли загромождают воздух спектакля, зазря утяжеляют его.

Но наряду с этим в спектакле есть и множество тонко подмеченных деталей. Едва ли не впервые сделан акцент на том, что Паратов (Станислав Бондаренко, играющий также в спектаклях «Как важно быть серьезным» и «Не все коту масленица» и др.), забрав Робинзона, бросил на острове другого человека – вся сладострастная жестокость сразу же наружу. Или, к примеру, Карандышев ходит с вогнутыми животом и грудной клеткой, как будто в нем образовалась воронка от бесчисленных унижений. А Лариса при первом появлении напоминает Снегурочку – красноречивая рифма, ведь она неизбежно растает, любовь ее буквально убьет.

«БЕС» в названии спектакля выделен режиссером. В нем действительно есть что-то инфернальное, но не зловеще-могучее, а скорее липкое. Здесь никто никого по-настоящему не любит и душа вырождается в инстинкт. Получилась, в сущности, злая сатира, сила которой (при всех внутренних кочках) – в послевкусии. Она вызывает страстное желание во что бы то ни стало жить иначе, чем эти несчастные люди, замурованные в пустоту.