«Сказка для старых»: ищет дурачок мертвее себя
В прокате – фильм «Сказка для старых», весьма необычная история о поисках мертвеца
Некий Муля (Евгений Ткачук – Витька Чеснок из «Как Витька Чеснок вез Леху Штыря в дом инвалидов») похитил воровской общак и скрылся в неизвестном направлении. Через год его нашли, убили, и вся братва была на похоронах и видела Мулю мертвым в гробу. И вот спустя еще два года случается странное: приходят сообщения, что вроде бы в один и тот же день был замечен Муля, живой и здоровый, в трех разных городах – Новосибирске, Ростове и Питере.
Услышав такие новости, криминальный босс, которого в фильме называют «Батя» (актерский дебют Анатолия Тишина), созвал своих трех как бы «сыновей» и послал их в три разные стороны с наказом найти и доставить ему Мулю. Меланхоличный Старший (Кирилл Полухин, известный по фильмам «Дурак» и «Майор») поехал в Новосибирск. Витальный Средний (Федор Лавров, известен по сериалам «Последний министр», «Карамора», «Закрыть гештальт» и один из режиссеров фильма) отправился в Ростов. А тихий дурачок Младший (Роман Михайлов – другой режиссер и автор сценария «Сказки») всегда мечтал в Питере побывать.
Независимая малобюджетная «Сказка для взрослых» – режиссерский дебют актера Федора Лаврова и драматурга, писателя и математика Романа Михайлова, чудом попавший в широкий прокат. Сюжетная завязка про поиски таинственно воскресшего Мули и пропавшую воровскую казну может создать впечатление, что перед нами жанровая криминальная история. Но это обманный ход, и зритель, который будет ожидать развития действия в направлении авантюрной комедии про братков с пушками, рискует быть жестоко разочарованным. «Сказка» старается уйти от традиционных моделей жанровых нарративов, реалистичной логике событий предпочитая логику, так сказать, магическую, а буквальным способам выражения – иносказания.
В каком-то смысле это действительно сказка. Здесь есть и типичные для структуры волшебной сказки повествовательные элементы, и легко опознаваемые фольклорно-мифологические образы и мотивы. Бородатый патриарх посылает трех сыновей-царевичей на поиски того, чего не может быть, – персонажа, который одновременно и жив, и мертв, и повсюду (в разных городах), и нигде. Который является одновременно и самим собой, и, как покажет история, кем-то другим. Каждый из «братьев» встречает своего проводника, который приведет его к цели. У Старшего это жуткий карлик на самокате, у Младшего – Андрей Бледный из группы «25/17», а у Среднего вроде бы сам Муля, хотя это не точно.
Мифологический мотив пограничья – центральный для фильма, и именно вокруг него строится сюжет. События происходят в конце зимы, точнее сказать, на Масленицу. А мир «Сказки» – мир в состоянии перехода, застывший в тревожной неопределенности между зимой и весной, между жизнью и смертью. Сами герои тоже будто заплутали между тем и другим, и поиски злосчастного Мули оборачиваются поисками пропавшей сказочной царевны, которую очень нужно найти, чтобы наступила весна и всё, включая главных действующих лиц, наконец ожило. Недаром ровно перед самой развязкой героям попадаются веселые ряженые, да и Мулю во всех трех городах видели в толпе во время городских праздников – своего рода карнавальных гуляний.
Семантика пограничья подчеркивается и локациями, в которых разворачивается действие. Батя назначает деловые встречи не в кабаках и офисах, а на крышах и в подвалах. Поиски приводят героев в заброшенные здания, полуподпольные кислотные клубы, умирающие деревни – тоже места маргинальные, пограничные.
Картины подворотен, клубов и притонов реанимируют культурные коды ушедшей эпохи, когда была актуальна эстетика безобразного, а по стране победно шагала «рейволюция» (специфическая для конца 1980–1990-х гг. культура клубных техно-вечеринок), – перед нами и впрямь сказка «для старых». К прошлому отсылает и стилистика фильма, порой напоминающая андеграундное кино рубежа веков – некрореализм Евгения Юфита, киноопыты Артура Аристакисяна или, например, «Цикуту» Александра Шапиро. Даже ложный авантюрный зачин неизбежно вызывает в памяти криминальные комедии того времени: от российских эпигонов Гая Ричи и балабановских «Жмурок» до кинокартины «Мама не горюй» (там, помнится, всю дорогу тоже искали какого-то «морячка», а Муля, как нарочно, щеголяет в тельняшке). Вдобавок в некоторых ролях тут выступают культурные герои прошлого. На экране появляются Олег Гаркуша из группы «АукцЫон» и Сергей Пахомов из «Зеленого слоника». А играющий Батю Анатолий Тишин известен как один из лидеров запрещенной в РФ Национал-большевистской партии.
«Сказка», конечно, очень удобна для интерпретаций, и наверняка у нее появятся поклонники, которые разберут там все по косточкам. Но главная проблема фильма – не в туманной семантике (напротив, она тут весьма прозрачна), а в том, что весь этот ворох символов и контекстов не очень хорошо складывается в целостное произведение.
Здесь много интересных решений и ярких образов, и одна только долгая сцена, где лошади вместе с людьми едят со стола, поминая покойника, многого стоит. Но тайные смыслы сияют ярче, чем явные. Отсылки к мифологии и к альтернативной культуре рубежа веков голосят вразнобой. И даже жесткая структура волшебной сказки не в состоянии скрепить плохо спаренные элементы в единый образ, который постоянно разваливается обратно – на отдельные хорошие сцены, выразительные планы и недурные художественные выдумки.
Впрочем, фильм способен удивлять, и это, пожалуй, главное. Удивительны здесь и повествовательные приемы, и художественная смелость создателей. И еще то, насколько ловко и уверенно, словно заправский вокзальный катала, лауреат премии Андрея Белого и профессор РАН Роман Валерьевич Михайлов крутит в руках колоду карт. Вот это, честно говоря, поражает воображение больше и сильнее всего.