Где деньги?
Размышления о результатах денежно-кредитной политики
Без инвестиций не может быть экономического роста, а без кредита не получится профинансировать необходимый для расширенного воспроизводства экономики объем инвестиций. В современной рыночной экономике именно банковский кредит выполняет функцию авансирования экономического роста. Соответственно, чем быстрее развивается экономика, тем выше ее кредитоемкость. Например, отношение кредита к ВВП в Китае составляет более 150%, в Японии – более 200%. В России же этот показатель менее 50% ВВП. Доля кредита в финансировании инвестиций составляет 15% по сравнению с 50–70% в странах-лидерах. То есть подавляющая часть инвестиций в основной капитал финансируется за счет собственных средств предприятий, что обеспечивает лишь простое воспроизводство экономики.
Необходимые для развития собственные средства имеют только экспортно ориентированные предприятия добывающей промышленности и химико-металлургического комплекса, что предопределяет сырьевую ориентацию развития российской экономики. Они же могли делать относительно дешевые займы за рубежом. В ситуации, когда ЦБ ограничивает внутренний кредит, экономика автоматически переориентируется на спрос и источники кредита за рубежом, что и стало основной причиной превращения России в сырьевой придаток европейской, а теперь уже и китайской экономики.
По данным ЦБ, на данный момент населению выданы кредиты на 26,1 млрд руб. Если учесть, что большая часть потребительских кредитов расходуется населением на приобретение импортных товаров длительного пользования, то выходит, что банковская система занята в основном перекачкой образующихся в российской экономике сбережений населения за рубеж. Наряду с кредитованием покупок импортных товаров банковский сектор обслуживает вывоз капитала. В 2021 г. чистый отток капитала составил более $70 млрд, в 2022 г. Банк России прогнозирует порядка $243 млрд – исторический рекорд, превышающий вывоз капитала за все нулевые годы. Это в дополнение к арестованным $300 млрд накопленных валютных резервов.
Для опережающего развития норма накопления должна составлять 35% и выше (вплоть до 45% в Китае). В России пока нет и 27%, а денежные власти сквозь пальцы смотрят на отток капитала из страны и даже сами занимаются его вывозом посредством бюджетного правила в объеме до 10% ВВП. И в текущем году они добиваются восстановления бюджетного правила, убеждая экспортеров оставлять валютную выручку за рубежом, несмотря на запредельные риски ее ареста в недружественных юрисдикциях.
Свою политику, противоречащую поставленной главой государства цели опережающего развития, Банк России объясняет ссылками на «долгосрочное равновесие в экономике, т. е. когда инфляция находится вблизи цели, а выпуск – на уровне, близком к потенциалу, ДКП не должна оказывать ни сдерживающего, ни стимулирующего влияния на спрос и экономику», следует из Основных направлений единой государственной денежно-кредитной политики до 2025 г. (ОНЕГДКП). Но современная экономика никогда не находится в состоянии равновесия и даже не может стремиться к нему, поскольку в каждый момент времени возникают новые технологии и создаются новые производства. Главным фактором развития современной экономики является научно-технический прогресс, который в принципе носит неравновесный характер. Руководствуясь архаичными теориями рыночного равновесия, авторы ОНЕГДКП воображают некую «нейтральную процентную ставку 1–2%», к которой прибавляют придуманную ими «цель по инфляции вблизи 4%» и получают «номинальную нейтральную процентную ставку 5–6% годовых», на которую ориентируют свою ключевую ставку.
На фоне 60%-ной загрузки мощностей в промышленности Банк России в ОНЕГДКП утверждает, что «для предотвращения перегрева (экономики) и связанного с этим отклонения инфляции вверх от цели необходимо временное повышение ключевой ставки выше ее нейтрального уровня. Ужесточение ДКП позволит снизить спрос, вернуть экономику на траекторию сбалансированного роста, а инфляцию – к цели». В действительности повышение ставки влечет сокращение кредитования инвестиций, что с лагом в 3–5 лет ведет к нарастанию технологического отставания экономики, снижению ее конкурентоспособности и, как следствие, девальвации рубля, которая вызывает новый виток инфляции. После этого ЦБ вновь взвинчивает ключевую ставку, и этот порочный круг деградации экономики повторяется.
Банк России интерпретирует повышение инфляции как перегрев экономики, хотя множество эмпирических исследований доказывают возможность повышения инфляции вследствие не только избыточного, но и недостаточного денежного предложения для связывания имеющихся в экономике ресурсов. В хронически недогруженной российской экономике увеличение денежного предложения влечет снижение, а не повышение инфляции, что хорошо видно по динамическим рядам показателей денежной массы и инфляции. Недостаток оборотных средств влечет недогрузку производственных мощностей и рост себестоимости продукции, а недоступность кредита для инвестиций в обновление основного капитала ведет к технологической деградации и снижению конкурентоспособности экономики, которая оборачивается периодическими девальвациями рубля, вызывающими инфляционные волны. При этом политика свободно плавающего обменного курса, которой придерживается Банк России, усиливает и удлиняет эти инфляционные волны вследствие игр валютных спекулянтов, фактически манипулирующих курсом рубля.
В то же время российская экономика работает в половину своих потенциальных возможностей из-за чрезмерно жесткой денежной политики. Недостаточное предложение кредита не позволяет связать в процессе воспроизводства около 40% производственных мощностей. Отсутствие долгосрочного кредита не дает возможности профинансировать создание капиталоемких перерабатывающих производств в нефтегазохимии, лесной и других отраслях обрабатывающей промышленности. Огромный потенциал роста российской экономики уходит вместе с экспортом сырьевых товаров, доля которого достигает 80% производства.
Если следовать научно обоснованной экономической стратегии опережающего развития, имеющийся ресурсный потенциал позволяет обеспечить прирост выпуска продукции на 8%, а инвестиций – на 20%. Наряду с недогрузкой производственных мощностей на промышленных предприятиях имеется до 20% резервов повышения производительности труда. Не задействован в должной мере и научно-технический потенциал, судя по продолжающейся эмиграции ученых и инженеров. Другими словами, у российской экономики сегодня нет ограничений роста по факторам производства. Единственное ограничение – искусственно созданный Банком России барьер в доступе к кредиту.
Общепризнанный классик теории денег – нобелевский лауреат Джеймс Тобин доказал, что главной целью деятельности ЦБ должно быть создание условий для максимизации инвестиций. Но Банк России, похоже, своей политикой преследует прямо противоположную цель. Согласно ОНЕГДКП, ЦБ не создает деньги, а изымает их из экономики. Начиная с 2014 г. Банк России постепенно прекратил операции по рефинансированию банковской системы и в настоящее время является нетто-заемщиком во взаимоотношениях с национальной экономикой. Вслед за изъятием ранее выданных 12 трлн руб. он заимствует у банков и правительства около 15 трлн руб., привлекая деньги на свои депозиты и эмитируя облигации. Это прямой вычет из нашего инвестиционного потенциала. Чтобы удерживать коммерческие банки от инвестирования свободных средств, Банк России выплачивает им проценты по депозитам (объем которых по ставке 7–8% составляет сейчас более 3 трлн руб.) и облигациям по близкой к ключевой ставке за счет денежной эмиссии. Это влечет уникальную для современного мира ситуацию убыточности Центрального банка. Он печатает деньги для того, чтобы коммерческие банки вместо кредитования экономики выводили деньги из нее в ЦБ.
Можно ли представить себе более абсурдную денежно-кредитную политику с точки зрения реализации поставленных политическим руководством страны целей ее опережающего развития, наращивания инвестиций и повышения уровня жизни населения?