Шесть кризисов власти

В дни и недели, переходящие в месяцы, когда политики, казалось бы, нет – ее заменили медицина и психология того, что уже называется не самоизоляцией, а самоликвидацией, – самое время заглянуть в the day after. День после пандемии. В этой проекции обнаруживается не один, а несколько кризисов, причем главный – не экономический, а политический.

Да, мы свидетели, по выражению Евсея Гурвича, «матери всех рецессий», про которую даже нельзя сказать словами Виктора Степановича «никогда такого не было – и вот опять». Шок спроса, шок предложения, остановка всего, а тут еще упавшая в тесном содружестве с рублем нефть. Они как два зека, которые убегают из тюрьмы, прикованные друг к другу.

Однако внутри большой рамки пандемическо-экономического кризиса поселяется множество кризисов политических, которые складываются в картину кризиса власти. Давайте считать, загибая пальцы.

Кризис имиджа. Высшее руководство прошло путь от тандема Путин – Медведев к триумвирату Путин – Собянин – Мишустин. Произошло перераспределение ролей – во многом, надо признать, естественное. Только в результате общим местом стало считать московского мэра наиболее внятной фигурой в этом небермудском треугольнике Ново-Огарево – Тверская, 13, – Краснопресненская набережная, 2. Рекомпозиция функционалов привела к несколько отстраненной психотерапевтической роли президента.

Политбюро 3.0 теперь выглядит как консилиум: президент, московский городской голова, вице-премьер по социальным вопросам, министр здравоохранения, глава Роспотребнадзора.

Кризис восприятия действительности. Руководство страны не может смириться с мыслью, что надо проливать золотой дождь на тот самый класс, который лично глава государства назвал «жуликами». В государственном капитализме ведь все через государство и ничего помимо государства. А тут какая-то живая рыночная плоть и мякоть экономики.

Чтобы курица несла золотые яйца – налоги и сборы, она должна быть накормлена. До сих пор она кормилась сама, отчисляя в бюджет обязательные платежи. Пока ей задают мало корма и, выталкивая на выжженную землю, предлагают искать там зернышки. Авось выживет, хотя, конечно, исхудала.

Есть иная логика. Если задающий корм надеется на золотые яйца после кризиса (а они очень понадобятся – одних голосований с выборами сколько!), он должен сейчас холить и лелеять несушку, ибо в рабочем состоянии она продолжит нести золотые яйца, кормить ими родную власть и дорогих бюджетников с силовиками. Только сейчас, именно сейчас, надо не дать ей издохнуть. Нет курицы – нет яиц. Нет яиц – не на что покупать лояльность широких слоев населения. А на одной нефти далеко не уедешь, хотя многие и пророчат восстановление спроса на нее. Но сценарий сохранения жизни курице-несушке, т. е. частному предпринимателю, пока не в приоритете.

Из кризиса восприятия действительности вытекает кризис социального контракта. Мы вас кормим так, чтобы вы ни о чем не задумывались, а в обмен на это вы за нас голосуете и не лезете в наши дела. Такой неписаный договор на нефтяном топливе вполне эффективно работал долгие годы. Если допустить, что власть теряет поддержку сервисной частной экономики, утрачивает голоса класса предпринимателей, социальный контракт может испытать серьезную эрозию. Он не будет расторгнут, но часть подписантов откажутся от подписей. И придется обнулять сроки президента, голосовать за веру в бога и память предков, вести выборы в Думу и проч. в менее привлекательных, чем парад физкультурниц, декорациях.

В контракт были вписаны какие-никакие государственные сервисы. И вот государство-сервис в кризис исчезло с радаров. Ни одну проблему, хоть налоговую, хоть судебную, хоть бытовую, решить нельзя. Куда все мелкие чиновники подевались? Зато та же эффективная мэрия в разгар кризиса, как в последний раз, закупила бордюров впрок на 3,2 млрд руб. Это кризис сервисного государства.

И вот наступает день после кризиса. Руины частного сектора с разочарованными малыми и средними бизнесменами. Возвращение повестки: злобный Запад, пятая колонна, «франкоизация» (от Франсиско Франко) политического режима с той лишь разницей, что механизма преемственности в лице Хуана Карлоса у нас нет.

Это кризис мобилизации масс. Флаг для ралли вокруг него есть, но сильно потрепанный. Кризис мобилизации – родной брат кризиса целеполагания. За что теперь боремся? Обнуление – а чего ради? Куда идем, если это не коммунизм, не капитализм, не возвращение ощущения «Раша грейт эгейн»?

Итого шесть кризисов, не считая «матери всех рецессий». Впрочем, нет никакой уверенности, что они будут очистительными и что-то там радикально изменится. Возможно, они просто станут «новой нормальностью» и мы с ними научимся жить. Тем более если, как теперь принято шутить, в эту «новую нормальность» проведут интернет.