Мир после COVID

Экономика коллапса проста. Бизнес существует, чтобы извлекать прибыль. Если нет производства, нет продаж, то нет и прибылей. Если нет прибылей – нет смысла продолжать вам платить зарплату. Конечно, бизнес не станет делать резких движений – некоторое время еще подождет. Но если перспектива станет совсем мрачной, то вас уволят. У вас не будет денег, чтобы покупать.

Платежеспособный спрос на рынках снизится. Так начнется новый виток спирали, ведущей в экономическую депрессию. Выход из этой спирали мы знаем. Можно спорить о различных школах экономической мысли, идеологиях, вкусах, но у Мейнарда Кейнса, Милтона Фридмана, Сергея Гуриева или Андрея Белоусова были или есть рецепты. При всех различиях эти рецепты будут базироваться на общем – на желании восстановить экономику, как она была. А что если мы не хотим восстановления экономики, как она была?

Пандемия не случилась только потому, что кто-то в ноябре потрогал летучую мышь или поймал панголина. За пандемией стоит наш образ жизни: в отсутствие барьеров для путешествий и международного бизнеса мы теснее общаемся и распространяем инфекции. Чтобы справиться с заразой, нам надо снизить экономическую активность в том виде, в котором мы ее знали. Это значит, что в мире после эпидемии COVID-19 мы сами и экономики наших стран будут совсем другими. Если не сразу, то на горизонте 3–5 лет точно. Изменения будут связаны с тем, чтобы предотвратить повторение нашего опыта зимой – весной 2020 г. Все будет крутиться вокруг трех тем: минимизации несущественных физических контактов, контроля за распространением вирусов, эффективностью лечения и мер защиты экономик от коллапса в случае пандемий.

Это значит буквально следующее.

Во-первых, компании переведут на постоянную удаленную работу часть персонала. Помимо прочего сейчас многие осознали возможность сэкономить на офисных площадях. В школах и вузах практика онлайн обучения и сдачи экзаменов станет повсеместной. Это, кстати, повысит доступность хорошего образования в регионах. Разовьется телемедицина: в простых случаях и при повторных приемах доктор сможет вынести вердикт и по Zoom. Голосование на выборах и референдумах станет электронным – голосовать станет возможным, хоть сидя на даче. Это приведет к повышению «явки» избирателей и… (про это в другой раз). В полной мере оценив прелесть общения на безопасной дистанции, мы будем активно поддерживать развитие в центре городов парков, а не кварталов с элитной недвижимостью.

Во-вторых, контроль за распространением неминуемо означает усиление возможности слежения за людьми, их общением и передвижением. Успех Китая в борьбе с вирусом в немалой степени объясняется именно развитостью современных методов слежки. Аэропорты и вокзалы ждет преображение, сравнимое с тем, которое они пережили после терактов сентября 2001 г. В этот раз, однако, это будет не усиление антитеррористических мер: прохождение медицинского тестирования по требованию станет обыденным. Вместе с тем и применение практик своевременной изоляции носителей болезни, и сдвиг экономики на работу-учебу из дома приведут к развитию бизнесов, оказывающих услуги на дому – от доставки еды до VR-систем.

Наконец, в-третьих, эффективность борьбы с врагом, перед которым бессильны и армия, и ФСБ, означает переоценку важности здравоохранения и науки. Патриотизм, как сказал недавно один известный политолог, это все-таки больше про здоровье и качество жизни в вашем сообществе, а не способность взорвать сообщество где-то еще.

На государственном уровне контроль за экспоненциальным распространением болезней означает не только слежку, повышение финансирования науки, здравоохранения и разбивку парков. В случае эпидемий важной станет способность сворачивать экономику как улитку в раковину, избегая коллапса на рынке труда. Тогда отсутствие экономической активности будет означать отсутствие работы, но не средств к существованию. Иначе говоря, от экспериментов с безусловным базовым доходом страны перейдут к активному его внедрению.

Так или иначе, успех наших обществ в преображении экономик будет сильно зависеть от доверия к органам власти. Американский историк Джон Барри в своей книге «The Great Influenza» про пандемию испанки 1918–1919 гг. писал, что главным уроком глобальной катастрофы был следующий: «Те, кто находится у власти, должны сохранять доверие общественности, … [не пытаясь] ничего искажать, строить потемкинские деревни, или манипулировать людьми». По плечу ли это нашей власти? Историки будущего будут судить о ней именно по тому, как она справится с эпидемией и ее последствиями.