Как Владимир Путин стал шестой статьей

Если Владимир Путин готовит Госсовет для себя, то, судя по заложенным в поправках к Основному закону формулировкам – обеспечение согласованного функционирования органов власти, определение основных направлений внутренней и внешней политики и приоритетных направлений социально-экономического развития государства, – автократ будет выполнять роль шестой статьи брежневской Конституции о «руководящей и направляющей силе советского общества». Все думали, что Путин – флаг и бог, а он еще и статья.

В этой модели по неформальному статусу Путин будет главой небесной российской канцелярии («Жрица, Постум, и общается с богами!..»), ответственным за все хорошее и предоставляющим возможность будущим президенту, премьеру и спикерам палат парламента делить ответственность за все плохое. Но формально, не отвечая за силовиков и спецслужбистов, он может лишиться серьезной опоры. И тогда секретари обкомов... тьфу, региональные руководители, они же «Лидеры России», ему в помощь. В конце концов Россия прирастает регионами.

И между прочим, когда Михаил Горбачев после смерти Константина Черненко пробивался на пост генсека, его немалой заботой было обеспечить поддержку секретарей обкомов, и это казалось более важным, чем нейтралитет комитетчиков.

Заоблачный статус, несмотря на отсутствие формальных мощных полномочий, все еще присущих президенту, хорош тем, что против него трудно составить полноценный дворцовый заговор. Понятно, с помощью каких институционально значимых фигур и на какой институционально значимой площадке (пленум ЦК) можно было готовить, например, заговор против первого секретаря в октябре 1964 г. А для чего и с использованием каких инструментов можно лишить власти дорогого руководителя Госсовета – непонятно. Он же памятник и статья в Конституции. Правда, с учетом принципиальной роли президента в назначении босса этого надстроечного органа, грядущий русский елбасы должен быть в чрезвычайно хороших отношениях с главой государства. А президент России должен вести себя по отношению к главе Госсовета так же по-джентльменски, как и Путин вел себя по отношению к семье Бориса Ельцина.

Так что модель небесной канцелярии небезупречна, многое в ее благополучии будет зависеть от личных отношений. Но смелость, с которой строится будущий Госсовет, говорит об убежденности нынешнего президента в верности ему ближних и дальних номенклатурных кругов. А также о святой вере в свой безграничный авторитет в широких массах. Босс Госсовета – классический автократ, черпающий свою легитимность в волнах народной любви. Любимый руководитель, благонамеренный диктатор (benevolent dictator – термин политической науки, а не ругательство), обеспечивающий транзит от самого себя к самому себе с дальнейшим эскорт-сопровождением наследника престола к более деперсонализированной системе. Где его преемник и преемник преемника не смогут сидеть более двух сроков подряд, если, конечно, они сами не перекроят Конституцию еще раз под себя.

Система обретает совсем уж странные черты – это не разделение властей, а их безудержное размножение. У нас де-факто внутри исполнительной власти образовалось две вертикали – собственно правительство и администрация президента с фактическим премьером в лице Путина. А при входящем в силу Госсовете их будет вообще три. Они точно станут конкурировать и как минимум внесут путаницу в принятие управленческих решений.

Когда-то Горбачев, чувствуя, что теряет политический вес как генеральный секретарь, перенес центр власти – стал президентом СССР. Что-то похожее происходит с Путиным – он ищет новый центр силы, более надежный, чем президентская власть.

Символическим образом можно перенести Госсовет туда, где он когда-то заседал, – в Мариинский дворец в Санкт-Петербурге. И устроить, как теперь модно, историческую реконструкцию картины Репина... нет, не «Приплыли» и не «Не ждали», а «Торжественное заседание Государственного совета 7 мая 1901 года».

Своими экспериментами с нащупыванием нового источника власти Путин обрекает Россию на бесконечный круговорот амбициозных автократов в природе. И спустя годы преемник преемника его преемника, возможно, скажет привычное о верных вагнеровцах: «Как там в Ливии, мой Постум, – или где там? / Неужели до сих пор еще воюем?».

Автор – руководитель программы «Внутренняя политика» Московского центра Карнеги.