Может ли автократ выиграть у системы

Смысл и логика, сила и слабость всей созданной Владимиром Путиным в России системы власти ни в чем не проявляется столь явственно, как во внешней политике. Прошедшие 9 декабря в Париже переговоры в рамках нормандского формата еще раз заставляют об этом задуматься.

В отличие от Путина и Эмманюэль Макрон, и Ангела Меркель, и тем более Владимир Зеленский вынуждены действовать, учитывая множество факторов внешней и внутренней политики: соблюдать договоренности между собой и с партнерами по НАТО, ЕС, СБСЕ и т. д., действовать с оглядкой на национальные законы и другие институты власти, учитывать общественное мнение и политическую ситуацию в своих странах. Все это значительно сокращает пространство для маневра, причем не только для уступок, но и для сопротивления – ведь от любых принятых ими решений и сделанных заявлений зависит их личная политическая карьера (как в случае Макрона и Зеленского) или перспективы их партии (как в случае Меркель).

У Путина совершенно иная ситуация. По сути, он может говорить что угодно и принимать любые решения – от немедленного включения территорий «народных республик» в состав России до их возвращения под полный контроль Украины, например в обмен на признание Киевом нового статуса Крыма. И не только принимать сколь угодно спорные решения, но и гарантировать, что все органы власти России будут их исполнять – парламент срочно примет нужные законы, силовики не будут задавать никаких вопросов, а недовольных заткнут, вне зависимости от того, кто именно будет недоволен – сторонники жесткой линии или же либеральные критики.

Однако у этого уникального статуса есть и все более очевидные недостатки. Прежде всего, отсутствие полноценных союзников и независимой от Путина политической системы внутри России не позволяют ему подкрепить свою позицию ссылками на какие-то внешние обстоятельства, над которыми он был бы не властен: партнеры по переговорам понимают, что во всех ситуациях речь идет о воле и позиции одного конкретного человека, сидящего перед ними.

Следовательно, его партнерам по переговорам надо или добиться изменения его позиции, или тянуть время и ждать, пока на его месте окажется кто-то другой, более сговорчивый и склонный к компромиссам. При всей фантастичности этого сценария в текущих условиях, стратегически он наиболее реалистичный и это не может не нервировать Путина и не подталкивать его к попыткам все-таки достичь каких-то договоренностей сейчас или в обозримом будущем, а не оставлять сложные проблемы на потом, когда он может быть уже не в столь хорошей форме.

Быть автократом можно и нужно в мире, где все вокруг автократы и мировая политика сводится к схватке полководческих и политических талантов. К счастью для человечества современная мировая политика уже много десятилетий не является противостоянием сильных личностей, и это, пожалуй, самое важное достижение цивилизации. Современная политика – это прежде всего противостояние экономик и систем. 

СССР проиграл не потому, что Горбачев был слабее Рейгана или Тэтчер как личность, а потому что советская система изжила себя экономически и морально, и даже если согласиться, что Горбачев был слабым лидером, виновата в крахе СССР все та же советская политическая система, которая выдвинула его на высшую должность и оказалась зависимой от его личных мотивов, талантов и обстоятельств. 

Лидеры западных демократий могут быть сильными или слабыми политиками, испытывать к Путину личные симпатии или антипатии, но они в любом случаю будут играть по правилам – добровольно или вынужденно, как тот же Трамп. И сколько бы сам Путин не пытался взломать мировую политику и вернуться к тем временам, когда личная договоренность лидеров могла решить все сложные вопросы, он обречен иметь дело не столько с приятными или неприятными ему переговорщиками, сколько со всей современной политической системой Запада, которая хоть и не способна на решительные действия против нарушителей правил, но вполне научилась гасить амбиции авторитарных лидеров бесконечным чередованием санкций и саммитов, ясно понимая, что рано или поздно из Москвы на переговоры приедет совсем другой человек.

Автор — публицист, Екатеринбург