Уличный протест как способ коммуникации с властью

В 2019 г. уличные протесты в России стали постоянным явлением, и возникают они по самым разным поводам. Между тем большинство вызывающих протесты ситуаций вполне разрешимы в рамках самой примитивной, но все-таки работающей демократической системы.

Смысл демократии – это выработка таких решений, с которыми согласно большинство граждан, а меньшинство готово признать поражение своей позиции в честном голосовании, последовавшем за публичным обсуждением вопроса.

Протесты в России происходят во многом потому, что никаких органов и политических структур, в рамках которых возможно было бы всесторонне обсудить предлагаемые решения и найти компромиссный вариант, больше нет.

Официальные представительные органы власти занимаются имитацией процесса обсуждения, по факту лишь публикуя согласованные в недрах исполнительной власти и ее бизнес-окружения решения и предлагая населению признать их обязательными к исполнению под угрозой применения насилия.

Характерный и актуальный кейс – антиклерикальные протесты в Екатеринбурге. Одна часть горожан, главным образом богатые, влиятельные и воцерковленные люди, хотят построить еще один православный собор где-нибудь в центре. Другая часть горожан регулярно выходит с протестами, каждый раз пытаясь отстоять место, выделенное властями под эту стройку: почему-то под новую церковь выбираются самые любимые гражданами локации.

Будь в нашей стране работающая демократия хотя бы на муниципальном уровне, все дискуссии должны были бы начаться и закончиться в городской думе, потому что сам по себе вопрос, где строить церковь, не стоит выеденного яйца. Но никакой демократии на муниципальном уровне в России уже давно нет, и поэтому элементарная проблема вылилась в многолетнее противостояние с уличными протестами, которые на этой неделе обострились в связи с предполагаемым началом строительства церкви.

Городская дума в Екатеринбурге сейчас примерно такая же, как и везде, т. е. абсолютно покорная региональным властям и их спонсорам, которые и являются инициаторами всего церковного строительства. Будь в городе авторитетный мэр, опирающийся на поддержку населения, он мог бы или продавить решение или заблокировать его, если бы выяснилось, что оно чревато нестабильностью в городе, – но нынешний глава Екатеринбурга избран той самой городской думой и совершенно бесполезен и для переговоров с недовольными, и для продавливания нужной начальству позиции. Ситуация, которая для любого публичного демократического политика стала бы моментом истины, для главы города путинской поры – повод спрятаться от людских глаз и ждать указаний сверху.

Граждан России буквально выгоняют на уличные протестные акции, потому что никаких других возможностей хотя бы сообщить властям о наличии в обществе иных мнений у них нет, не говоря о возможностях хоть как-то принять участие в решении вопросов, вызывающих у них острый интерес.

Влияние всевозможных финансовых, политических и клановых интересов на решение любых общественно значимых вопросов в России столь велико и привычно, что сама мысль о том, что согласованное начальством решение может быть отклонено или пересмотрено из-за каких-то недовольных простолюдинов, уже даже и не приходит никому в голову. Утрачена не только культура публичных дискуссий, но и навыки сколько-нибудь убедительно их имитировать.

Недовольных между тем все больше, и люди быстро учатся самоорганизовываться. Рано или поздно власти на всех уровнях придется искать пути общественного диалога по самым спорным вопросам.

Но даже если власти понадобится вступить в диалог с обществом, ей придется срочно изобретать новые механизмы коммуникации и искать хоть каких-то модераторов, способных организовать содержательный обмен мнениями. Потому что все те органы и люди, которые должны исполнять эту роль согласно букве закона, по факту совершенно для этого не годятся: уже много лет все публичные и представительные должности занимают люди, не способные ни к дискуссии, ни к полноценному представлению чьих-либо интересов, кроме клановых.

Автор — публицист, Екатеринбург