Непередаваемое наследство региональной политики

В уходящем году стало понятнее, как устроена Россия, – обнажилась модель отношений между Москвой и регионами. Политические новости из регионов были одними из самых интересных, и это были не просто проходные эпизоды.

Россия – большая страна с большими расстояниями между составными частями. Части эти разительно отличаются друг от друга уровнем благополучия, образом жизни и характером политической культуры. Регионы минимально связаны между собой и максимально – с Москвой. Выстраивание отношений между центром и регионами по определению важнейшая задача, которую приходится решать любому главе российского государства.

Сложившиеся на сегодня принципы управления регионами государственная элита во главе с Владимиром Путиным теоретически могла бы оставить в наследство следующему поколению российских политиков. Все-таки почти 20 лет Кремль непрерывно менял законы и правила, работая над путинской «унитарной федерацией». Но является ли эта модель действительно наследством, т. е. тем, что можно передать, – большой вопрос.

Случившиеся в 2018 г. отмена прямых выборов в Екатеринбурге и неудачные для Кремля выборы в нескольких регионах показали, что для Москвы приоритет именно модель отношений как таковая. Уходящий год продемонстрировал также, в чем Москва готова уступать, а в чем не готова.

Выросший в регионе самостоятельный политик, и не просто общественный деятель, а кандидат, за которого можно проголосовать, – проблема для Москвы. Снятие случайного победителя приморских выборов Андрея Ищенко с перевыборной кампании и настороженное отношение Кремля к губернаторам-спойлерам – лишнее тому доказательство.

Но Москва готова уступать в другом: кандидат Кремля может становиться более приемлемым для голосующей аудитории. На примере десантированного в Приморье Олега Кожемяко стало очевидно, что кандидату можно разрешить быть внешне менее «московским» и более жестким по риторике. Кремль может позволить ему выбивать деньги из центра, демонстрируя повышенные лоббистские возможности.

На самом деле эта демонстрация лишь призвана укрепить в сознании граждан путинскую идею внутренней политики. Политика в России – это движение денег из региона в центр и обратно. Приехать тратить выделенные Москвой региону деньги может только делегат главного регионального налогоплательщика и/или воспитанный в «школе губернаторов» технократ, спускаемый в регион сверху, даже если человек изначально местный.

Эта модель отношений «центр – регионы» и есть бастион, который защищает Кремль. Вопрос только, сколько этот бастион стоит. Граждане осторожно, без экстремизма, пытаются изменить принципы отношений, а Кремль принципы менять не готов, но готов уступать в цене. Консервативный политолог Виталий Иванов сказал в интервью «Ведомостям» замечательную фразу о том, что в Приморье была «очевидна несоразмерность затрат – «Жигули» купили по цене Bentley». В этом ярком образе все прекрасно: и сравнение кремлевского подхода к управлению регионами с «Жигулями», и характерный высокомерный тон. Но это и признание того, что ради поддержки этих «Жигулей» Кремль готов тратить неограниченные ресурсы. Добавим, что ресурсы тратятся не только денежные: в Приморье погорел и личный политический ресурс Путина (люди не приняли поддержанного им кандидата), и институциональный – независимые аналитики согласны в том, что результаты в Приморье были нарисованы.

Мы, по сути, получили политический вариант мягких бюджетных ограничений: регионы осознали, что отношения не меняются, а вот цена вполне может меняться – центр готов платить за свою модель дорого. Но понятно также и то, что это игра с нулевой суммой. Подарки одним достаются за счет других – бюджет не бездонный. Судите сами, насколько этот торг с регионами похож на устойчивый институт и, значит, на наследство, которое можно кому-либо передать. (Может быть, и похож, и было бы интересно понять, чем именно.)

Руками собственных политтехнологов Кремль закрепляет в сознании граждан то обстоятельство, что Москва будет тратить неограниченные ресурсы, борясь с расширением возможностей региона распоряжаться налоговыми поступлениями и правом людей делать собственный выбор. Именно за то, в чем Москва не готова отступать ни на шаг, но за что готова платить, местные элиты будут бороться. И если запрос на большую самостоятельность далеко не во всех регионах был заметен, то теперь он может стать более актуальным. Условия договора с центром станут предметом нового торга при первом же ослаблении Москвы.