Ковбой Мальборо, кремлевский ремейк

Троица – это по-нашему. Мир, труд, май. Ленин, партия, комсомол. Три государственных института, которым уже много лет в наибольшей степени доверяют граждане России, – президент, армия, ФСБ. Иногда вдруг подскакивает доверие к РПЦ, если, конечно, ее не путают с ФСБ. Строго в таком составе эти три института – правда, в персонифицированном виде (Путин, Шойгу, Бортников) – отправились в маркетингово-рекламную поездку по повышению рейтинга первого лица в Республику Тыва.

Поспела брусника, появились белые грибы и маслята, остались нетронутыми горные козлы, отчего три института все больше напоминали коллективного Джеральда Даррелла. Кино, предъявленное внутренней российской аудитории в новой программе Владимира Соловьева, названной с последней мандельштамовской прямотой «Москва. Кремль. Путин», можно было бы назвать «Три товарища» (хотя Бортникова почему-то практически не было в кадре, он, видать, секретный). Или «Хороший, плохой, злой», хотя все три персонажа, безусловно, должны были быть не участниками вестерна (или в случае Тувы – истерна), а, скорее, выступать в качестве былинных трех богатырей. Все хорошие, ни одного плохого. Crème de la Kremlin.

В общем, операция по спасению полковника Путина, точнее, его рейтинга, начавшаяся с объявления им в совершенно новом жанре послаблений в пенсионной реформе, продолжилась. Терять уже нечего, следует удержать показатели рейтинга одобрения деятельности хотя бы на плато «плюс-минус 70%». Это в дистиллированном виде формирование культа личности: есть маркетинговая задача, есть целевая аудитория, есть бренд, который надо раскручивать, – и кремлевский ковбой Мальборо в лихо заломленной шляпе начал свой путь в новую шестилетку.

Это не Сталин с трубкой, не Брежнев, опрокидывающий рюмку в охотничьем облачении – таком же зеленом, как в Туве, и даже с такой же веточкой хвои, воткнутой в шляпу (в случае Путина – в куртку). Во-первых, три товарища не пили. И не курили. Это вредно. Во-вторых, в отличие от Брежнева, с вышки в Завидове стрелявшего в подогнанных ему кабанов, три богатыря даже тувинского комара не обидели, а при горных козлах говорили шепотом, чтобы не побеспокоить их идиллическое единение с природой. В-третьих, Брежнев объяснял своему спичрайтеру Бовину, что такое «боровая дичь» в обмен на разъяснение смысла термина «конфронтация». Путин точно знает, что такое «конфронтации», а с боровой дичью не знаком, потому что бережет природу.

«Москва. Кремль. Путин», этот истерн, соединенный с советской передачей «Девятая студия» и программой «В мире животных», предложил новый тип видения мира – через призму Путина. Ничего кроме Путина, ничего помимо Путина, все о Путине. Постижение формулы Володина «Путин – это Россия, Россия – это Путин» другими средствами. Жить-то еще шесть лет, а левадовский рейтинг одобрения неприятно дергается в разные стороны, раскачивая лодку. Провал в феврале, когда мобилизационная часть президентской кампании еще не началась, до 76%. Постмобилизационные апрельские 82%. Выдох после глубокого вдоха почти в границах погрешности до 79% в мае. Обвал в июле до 67% после того, как впервые после инкорпорации Крыма выяснилось, что Путин не только символ России, но и физическое лицо, несущее ответственность за ряд руководящих, но неодобряемых трудящимися инициатив. Стабилизация на новом плато 70% еще до исторического выступления в жанре рузвельтовских «Бесед у камина» по поводу пенсий.

Вот все это надо стабилизировать и развивать, одновременно формируя образ «земного» лидера (образец: Ленин, проверявший простыни рабочих на сырость и тарелки детей на вылизанность) и человека, который, по Бродскому, «общается с богами». Уверен, вторую составляющую еще раскроют. Хотя для полноты картины можно было уже в киноочерке о путешествии троицы самых важных государственных институтов по Туве ввести четвертый институт, формально отделенный от государства, но неформально находящийся в симфонии с ним – РПЦ. Впрочем, патриарх, наблюдающий за жизнью горных козлов, все-таки зрелище не слишком органичное. Наши иерархи – не какие-нибудь чуждые нам Симеоны Столпники и Франциски Ассизские... Но, в общем, есть над чем работать политтехнологической команде и на ниве чего-нибудь божественного.

Путин вернулся на экраны и дисплеи в классическом образе Отца Нации. Чтобы избежать даже малейших подозрений на его превращение в Дедушку Нации (вроде Франсиско Франко в последние годы) продемонстрирована его блистательная спортивная форма. Торс не голый, но достаточно демонстрации крепкого тела под майкой с надписью «Армия России» (у каждого своя любимая надпись разной степени лаконичности). Так что пока с нами старый добрый патернализм, от слова «отец», а не авусизм – от латинского avus, «дед».

Можно ли заниматься формированием культа личности еженедельно? Не возникнет ли дистрофия сюжетов, не произойдет ли инфляция приемов? Не замылится ли глаз? Не надоест ли прямолинейность лизоблюдства? Все может быть. Но других инструментов в этом наборе политических отверток от душ и умов россиян нет и не будет. Так что слушайте свою любимую песню «Валенки». А сколь она эффективна – рейтинги покажут.

Автор – руководитель программы Московского центра Карнеги