Почему пенсионная реформа нарушит жизнь миллионов семей

Этим летом множество россиян пересматривают свои жизненные планы. Речь идет не только о поколении, попавшем под объявленную пенсионную реформу, и о главных ее жертвах – женщинах в социально уязвимом возрасте 53–54 года и мужчинах на пять лет старше, для которых время, оставшееся до пенсии, удваивается прямо сейчас, руша не отдаленные, а прямые и актуальные планы; и женщинах чуть моложе, тех, кому сейчас к 50, для которых пенсионный возраст вырастет на 6–8 лет. Речь о работодателях, готовивших пожилого сотрудника, а чаще сотрудницу на выход и, возможно, имеющих планы на это рабочее место. И о тех сотрудниках, для которых место планировалось, если речь идет о чем-то чуть большем, чем простая ручная или офисная работа. О молодых семьях, которые планировали потомство в расчете на помощь старшего поколения. О семьях, которые сейчас вынуждены выбирать между уходом пожилой невестки с работы и мизерной социальной (а не трудовой) пенсией намного позже и престарелой свекровью без присмотра, а то и в учреждении, где условия такие, что и врагу не пожелаешь. Ни для кого не секрет, что присмотр за родителями и помощь детям с внуками ложится на плечи почти исключительно женщин так называемого поколения бутерброда: этим печальным фактом, а не мифической дискриминацией мужчин объяснялся до сих пор ранний женский пенсионный возраст. С условиями, породившими эту необходимость, никто ничего делать не собирается: ни снимать бумажную удавку с частных детских садов и домов для престарелых, ни обеспечивать пристойные условия в государственных учреждениях призрения, ни приглушить официальную пропаганду патриархальных ценностей.

Врачи и учителя, как и некоторые иные категории рядовых льготников, получающих пенсии от ПФР, сохранят существующие льготы, но уже применительно к новому пенсионному возрасту. И – снова – никто не собирается ничего делать с причинами, породившими необходимость в этих льготах. Российское государство в XXI в. продолжает создавать и поддерживать рабочие места – не единичные, а в массовых беловоротничковых профессиях, – которые планово делают человека нетрудоспособным к 50 годам. С условиями труда, зарплатами, стрессом, отношением к сотрудникам.

За все платят самые уязвимые. В первую очередь – за нерешительность тучных лет, когда финансовые и интеллектуальные ресурсы позволяли начать реформу и провести с меньшими издержками, не сводя к тому, что экономист Евгений Гонтмахер справедливо назвал «простым арифметическим действием». И за катастрофическое качество государства, не способного осуществить реформу чуть более сложную и менее болезненную для самых незащищенных социальных групп.

Зато не пересматривают своих планов здоровые 45-летние, а то и моложе мужчины, массово уходящие на ведомственные пенсии по выслуге лет в армии и силовых структурах. Несмотря на то что ПФР субсидируется из того же федерального бюджета, из которого финансируются бюджеты силовых ведомств, их реформа не коснется вообще. Пенсионные проблемы намереваются решать не за их счет. И решение продиктовано тем же сверхнизким качеством госуправления: чем меньше власти способны на тонкий маневр, тем меньше у них остается выбора, кроме как идти напролом и по головам, и тем большее значение приобретает силовая составляющая.

Автор - социолог, доцент НИУ ВШЭ – Санкт-Петербург