Почему Алексей Малобродский остался в СИЗО
Перевести бывшего гендиректора под домашний арест мог не только суд, но и сам следователь – но никто не захотел взять на себя ответственность
Показательно, как все в правоохранительной системе перебрасывают ответственность за гуманное и в общем-то несложное решение друг на друга
Бывший гендиректор «Гоголь-центра» Алексей Малобродский мог бы провести майские праздники дома, но проведет их там же, где провел последние 10 месяцев, после того как летом 2017 г. был арестован по обвинению в хищении бюджетных средств, выделенных «Седьмой студии» на постановку спектаклей: в СИЗО. Басманный суд на прошлой неделе в очередной раз отклонил ходатайство об изменении ему меры пресечения – хотя теперь это было ходатайство следователя.
Суд по мере пресечения Малобродскому оставил следящих за делом «Седьмой студии» в недоумении: само следствие попросило изменить обвиняемому содержание в СИЗО на домашний арест, но прокуратура возражала, и суд в итоге отказал, так и не добившись от следователя объяснений, почему шесть дней назад Следственный комитет России (СКР) приводил те же основания для требования продления содержания под стражей, а теперь говорит о домашнем аресте.
Уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова пообещала ходатайствовать об изменении меры пресечения Малобродскому. Она уже второй раз принимает участие в судьбе Малобродского: в прошлый раз ей удалось посодействовать переводу его из камеры, где на восемь коек приходилось 12 человек, большинство курящие, в четырехместную камеру с некурящими соседями. Теперь же, ссылаясь на то, что проходящий по тому же делу режиссер «Гоголь-центра» Кирилл Серебренников находится под домашним арестом, Москалькова предположила, что «логично было бы применить такую же меру пресечения к Малобродскому».
В этой истории много показательного. И то, что судья выступила в несвойственной суду карательной функции, посчитав просьбу следствия необоснованной, причем сослалась при этом на предыдущее решение суда, которое еще не вступило в силу. И то, как следователь не смог объяснить суду изменение позиции своего ведомства: привыкнув к тому, что суды обычно удовлетворяют ходатайства СКР без лишних вопросов, он был очевидно не готов аргументировать свою позицию. Показательно и то, как поддержал «гуманизм» следствия министр культуры Владимир Мединский, из ведомства которого неделей раньше в суд пришло ходатайство об оставлении Малобродского в тюрьме. И то, как суд прислушался к мнению прокуратуры сейчас, проигнорировав ее прежнюю позицию – что арест Малобродского до возбуждения дела незаконен.
Показательно, как все в правоохранительной системе перебрасывают ответственность за гуманное и несложное в общем-то решение друг на друга, ведь и следователь мог сам освободить Малобродского, избрав ему меру пресечения в виде подписки о невыезде – для этого не требуется санкция суда, и суд, в свою очередь, мог бы не спрашивать следователя о причинах изменения позиции, а рассмотреть объективные факты, среди которых, между прочим, решение ЕСПЧ. Показательно и то, какое участие в деле принимает уполномоченный по правам человека и как она обосновывает свое ходатайство. Почему не логично было предположить, что люди, которые никак не могут помешать закончившемуся расследованию и очевидно не собираются скрываться от суда, вообще не должны быть лишены свободы?
Но самое показательное – то, с какой радостью и надеждой восприняли изменение позиции СКР в российском обществе, которое – приходится это признать – уже привыкло радоваться мягкому наказанию для человека, которого считает невиновным.
Автор — журналист