Точных правил игры с властью не существует

Есть одно общее свойство у (в остальном очень разных) процессов Михаила Ходорковского, Кирилла Серебренникова и Алексея Улюкаева. Оно в том, что человек, оказавшийся в центре такого процесса, по общему мнению, обвиняется не в том, за что его судят. Считается, что если узнать его истинную вину, то можно определить правила, по которым в дальнейшем нужно будет играть в игры с властью.

Спрос на точные правила игры с властью огромен, и потому существует массовая вера в то, что такие правила есть. В случае с Ходорковским новые правила пытались угадать представители крупного бизнеса. Дело Улюкаева не могло не вызвать горячего интереса у высшего чиновничества. За случаем Серебренникова, затаив дыхание, следит мир искусства, особенно театра и кино. С волнением наблюдают, конечно, и все остальные.

Еще раз: ни людей, ни обстоятельства дел мы не сравниваем, а сравниваем лишь то, как эти процессы воспринимаются. А общее восприятие таково, что оптимизация налогов и хищение нефти в случае Ходорковского, как и прочие конкретные обвинения в двух других делах, суть лишь проявления принципа «врагам – закон». Нужно было подобрать статью, вот и подобрали. Статьи не важны, закон – лишь орудие, взятое властью из арсенала, предлагаемого писаным правом, а это арсенал несовершенный.

Фоновая убежденность, таким образом, состоит в том, что действительно важные события, настоящие преступления и настоящие наказания происходят в мире, который не пересекается с грустным миром обычных людей, их обычных дел и семейных отношений, их квартиры, телевизора и дачи. Обычная жизнь и обычные вещи – лишь тени подлинных сущностей, которые скрыты. Лишь вырвавшись из этой платоновской пещеры и заглянув за экран телевизора, за кремлевскую стену, можно узнать истинные сущности.

Нет ничего удивительного в том, что мы заняты домыслами и толкованием доносящихся до нас из «того мира» слухов и версий. Это не домыслы, это проявления стихийной веры в истинные сущности, которые могут называться «понятиями» или еще как-то. Одной хорошей версии очередного «определяющего новые правила игры дела» нет ни у кого, но все уверены, что истинная версия должна существовать в принципе. Есть уже целый корпус герменевтики, посвященный фигуре Игоря Сечина (самое интересное из последнего: статьи Константина Гаазе на carnegie.ru, Владимира Пастухова на republic.ru, Дмитрия Травина на rosbalt.ru). Глубоко принципиальный спор идет об автономии фигуры Сечина – является ли он самостоятельным игроком или исполнителем воли пославшего его верховного арбитра.

Мы часто замечаем, что иностранные наблюдатели склонны рационализировать поведение российских политиков, вычитывая стратегию там, где есть лишь инстинктивная реакция на угрозы, иногда неверно понятые. Но ведь и мы, вроде бы ученые опытом жизни в России, ищем истинных сущностей позади данного нам в ощущениях обычного мира. И потому тоже оказываемся в некотором смысле иностранцами.