Страна непрерывной модернизации

Успенский собор, Грановитая палата и Ивановская колокольня, стены и башни Кремля построены под руководством итальянских архитекторов. Общественность XV–XVI вв. наверняка смотрела на художества завезенных в Москву фрязинов с огромным любопытством. Как и сейчас с новомодным парком «Зарядье», кому-то нравилась вся эта радикальная заграничная красота (стены с зубцами прямо как в Вероне!), а кто-то сокрушался о растоптанных традициях.

Цари следующих поколений неизменно привозили в страну иностранных специалистов: иногда брали в плен и селили безвылазно в Немецкой слободе, иногда нанимали на рынке и потом отпускали домой. Гости занимались в России производством оружия, военным делом, инженерными работами, кораблестроением и проектированием целых городов, самый главный из которых Санкт-Петербург, город эстетически радикальный.

Так было и при царях-консерваторах, и при царях, внешне подчеркивавших свое увлечение иностранными веяниями. Так было и при генсеке-кровопийце, и при генсеке, обвинившем предшественника в культе личности. Сталин приглашал американцев и немцев строить города и заводы. Хрущев использовал опыт французской индустрии массового жилого строительства для создания пятиэтажки своего имени.

Но мог ли стать Магнитогорский металлургический комбинат тем же самым в Советском Союзе, чем был в США завод в Гэри, штат Индиана, построенный в начале XX в.? Магнитка строилась по образцу завода Гэри и (в целом) по проекту того же проектировщика, фирмы Freyn and Co. Могли ли сотни советских заводов, включая челябинский и сталинградский тракторные заводы, запроектированные фирмой Альберта Кана, стать в советской и постсоветской России тем же, чем аналогичные заводы были в капиталистическом Мичигане или Иллинойсе?

Стала ли хрущевка в СССР и нынешней России тем же самым, чем были – в объемах, в десятки раз меньших, – построенные во Франции пятиэтажные дома по системе Раймона Камю?

Фирма, выигравшая конкурс на проектирование парка «Зарядье», строила, помимо прочего, музей современного искусства в Бостоне и первую очередь парка High Line в Нью-Йорке. В конкурсной комиссии, отбиравшей победителя, помимо нескольких чиновников состояли ведущие российские и зарубежные архитекторы. В качестве проектирования парка нет сомнений: в центре Москвы теперь есть еще одна красивая иностранная вещь – она не хуже, чем в других знаменитых столицах.

Россия не только страна, которая себя постоянно колонизирует (Сергей Соловьев, Василий Ключевский), но и страна, которая себя постоянно модернизирует и историю этих модернизаций переписывает. Попытки представить Россию консервативной державой натыкаются на непрерывную череду иностранных вещей, домов и целых городов, ввозимых в страну царями. В России преемственность мест, дел и собственности – вещь крайне редкая. Редко найдутся учреждения, помимо храмов, работающие непрерывно столетиями. Одна модернизация сменяет другую, площадки расчищаются. Да и храмы не щадятся. На месте храма возникает фундамент сталинского небоскреба, на его месте – модернистская гостиница, а на ее месте как бы High Line. И это не предел. Бывали наслоения модернизаций и потолще.

Консерватизм, видимо, в том, что стиль государственного управления остается всегда прежним, так что завезенные модные предметы и строения оказываются чем-то вроде пришитых донорских органов – и работают не так, как у доноров. Из них все тело, в общем, и состоит, хотя позвоночник свой.