Путин как Брежнев

Прием парадов, участие в военных ритуалах с последующим посещением церквей, отремонтированных, как дорогостоящая олигархическая недвижимость, занимает все большую часть рабочего времени президента. Армия, флот, РПЦ, ВПК и спецслужбы – все сходится в одной картинке, как в карикатуре с подписью «Без слов» – месседж и так понятен. Это – итог 18 лет правления Владимира Путина: 9 августа 1999-го он был назначен и. о. премьер-министра.

18 лет – некруглая дата, но чрезвычайно важная в контексте политической истории страны: именно в течение такого временного отрезка до своей кончины правил Леонид Брежнев. Судя по всему, эпоха Путина окажется более длинной, чем эра Брежнева. Те, кто жил тогда, помнят, что она казалась бесконечной. Для Путина же в который раз все только начинается.

Брежнев тоже любил все военное и всерьез относился к ритуалам. И с их помощью управлял страной – священная память делала и режим по-своему священным. Теми же технологиями сакрализации своего режима пользуется и Путин. Правда, Леонид Ильич в той войне участвовал...

Брежнев все делал «на прочной марксистско-ленинской основе». У Путина эту роль выполняет консервативно-патриотический фьюжн, «рагу из символов», как определил бы этот феномен Томас Манн. Красная звезда и обращение «товарищи офицеры» здесь мирно соседствуют с постом, молитвой и обращением «Ваше Святейшество».

Брежнев был стар или, как в советском анекдоте, «суперстар». Путин до недавних пор, в «период тувинских торсов», напротив, подчеркивал свою полную энергии ювенильность. Но вдруг, в преддверии электоральной кампании третьего (он же четвертый) срока, президент вошел в образ pater familias, отца большой семьи, где есть и внуки – в частной жизни, и вся нация за вычетом отщепенцев – в жизни политической. Его рассуждения становятся несколько многословными, иной раз не вполне точными – основанными на чересчур оптимистичных справках, которые не совпадают даже с самой комплиментарной государственной статистикой. Жесткое подавление протестов, массовые аресты региональных руководителей сочетаются с проявлениями внезапной сентиментальности и посещением Людмилы Алексеевой в день ее 90-летия. Он становится похожим не на отца, а на дедушку нации, от которого уже ничего не ждут, но он стал говорящим фоном, константой – гибридным монархом.

На позднего Франко – вот на кого он похож. Конспирологи у руля, технократы на должностях министров. Не хватает только хороших отношений с США. Сам лидер нации – часть общегосударственного пейзажа, которая не девается никуда и никогда. Его главная озабоченность – сохранение себя во власти и/или обеспечение ее транзита.

Но у Франко был Хуан Карлос. Он к нему присматривался и готовил к роли инструмента транзита. У Путина пока нет транзитной фигуры. Даже у Брежнева был Андропов, от которого дорожка вела к Горбачеву, этот транзит и осуществившему.

Путин знает, чем заканчиваются преждевременно объявленные транзиты, – как раз на примере Горбачева. И пока не сообщает своему птичьему двору о том, когда и на каких условиях он готов стать хромой уткой. Вероятно, он потратит ближайшие годы на поиски своего Андропова или Хуана Карлоса. Или станет ими сам.

Автор – директор программы Московского центра Карнеги